Операция «Слепой Туман»

— Пока непонятно, — отрапортовал старший в рубке, офицер, капитан второго ранга Леонов, командир БЧ-1, — судя по отметке на радаре, трамп от восьми до двенадцати тысяч тонн, точнее сказать нельзя, скорость сближения десять-одиннадцать узлов — значит, скорость цели пять-шесть.

— Так, Александр Васильевич, не будем зря пугать мальчика. Дайте сигнал на «Принцессу Солнца», пусть разгоняют машины на полную мощность, а мы укроемся в тени их корпуса. Выйдем только тогда, когда рассмотрим, кто это такой, какой несет флаг, и уже надо будет класть эту посудину в дрейф. А то на пяти узлах экономическим ходом — и японский или британский броненосец может идти.

— Если японец — топим торпедой, молча и без предупреждения; это, Сергей Сергеевич, и ежу понятно. Только вот, насколько я помню, все японские броненосцы сейчас под Порт-Артуром, и никакой неучтенный нигде не завалялся. Насчет чилийцев пока вроде разговора нет. Гарибальдийцы тоже уже в Йокосуке, да и подошли они туда через Индийский океан, а не через Тихий. Панамский канал еще только строится. Вот когда построят, то будет в этих водах судов, как кошаков в мартовский день на крыше. А сейчас бритты, немцы и французы свои корабли водят по большей части через Суэцкий канал…. Мимо мыса Горн это как-то далековато.

— Так вы, Александр Васильевич, считаете, что это может быть американский или японский трамп? Хорошо! Но береженого Бог бережет. Покажемся им только в самый последний момент.

С левого борта, почти впритирку, примерно в полутора кабельтовых, «Трибуц» обгоняла «Принцесса Солнца».

— Кто там такой Шумахер! — матюкнулся Карпенко. — Пусть орлы-морпехи от души накостыляют этому мудаку по шее.

— Сергей Сергеевич, вон, гляди, — капитан второго ранга указал на палубу «Принцессы Солнца», где из рубки вывалились двое — какой-то матрос (скорее всего, рулевой) и рыжий капитан Голдсмит, — свой же кэптен матроса пиз… виноват, воспитывает! Да как лихо, руками и ногами….

— О времена, о нравы! — вздохнул Карпенко. — Пожалуй, так ему от своих достанется больше, чем от наших морпехов. Только вот кто у них там за штурвалом стоит?

— После капитана его еще и в кубрике обработают… — Леонов сдвинул фуражку на затылок. — А за штурвалом наверняка мичман Городецкий, помните, вы откомандировали туда его и двух наших старшин, для контроля за этим корытом. Чтобы один из них всегда находился в рубке. В случае боевой тревоги, вне зависимости от графика, в рубке всегда товарищ Городецкий. — Он немного помолчал. — Ну вот, они нас обогнали. — Командир БЧ-1 положил руку на плечо рулевого. — Занимай место в ордере чуть сзади и левее. Выравнивай скорости, сохраняй дистанцию не дальше кабельтова. Все время держи пакетбот между нами и целью. Тогда за дымным шлейфом пакетбота мы будем для цели не видны.

— Товарищ капитан первого ранга, — раздался голос мичмана, старшего планшетной группы, — разрешите обратиться… — Карпенко резко махнул рукой, показывая, что в боевой обстановке можно и без церемоний. — Товарищ капитан второго ранга, скорость сближения с целью — пятнадцать узлов, ожидаемое время перехвата — два часа!

— Ну ничего, товарищи, — Карпенко вышел на крыло мостика и закурил, — два часа мы подождем….

* * *

3 марта 1904 года. 13:55 по местному времени. БДК «Николай Вилков»

Виктор Позников и Алла Лисовая

Сегодня я наконец решилась и подошла к Одинцову с просьбой разрешить мне повидаться с Позниковым. Тот внимательно посмотрел на меня и спросил:

— С какой целью?

Я достала из кармана очки, заботливо мной подклеенные.

— Хочу передать ему вот это.

Одинцов усмехнулся; прищурившись, он переводил взгляд с моего лица на очки и обратно — и такие пронизывающие у него были глаза, что мне стало не по себе, хоть и совесть моя была чиста. Я вовсе не считала грехом сочувствие человеку.

— Ладно, Алла Викторовна, — сказал он и, подозвав одного из своих подчиненных, сказал тому пару слов. Парень сказал «Есть!», Одинцов кивнул мне — мол, следуй за ним; и мы стали спускаться вниз. Там, в самом дальнем конце коридора, находилась маленькая каюта (предназначенная, очевидно, как раз для таких целей), где и держали Позникова.

Парень отомкнул замок и вошел, я следом за ним. Виктор Никонович сидел на узкой железной койке, уперев локти в колени и уронив на ладони лицо — поза его выражала горестную задумчивость.

— Арестованный! К вам посетитель. — Резкий голос провожатого заставил Позникова вздрогнуть и поднять голову — подслеповато щурясь, он воззрился на нас.

— Можно мне пять минут поговорить с ним? — обратилась я к солдатику.

Тот оценивающе глянул на Позникова, затем на меня, и, видимо, решив, что никакая опасность со стороны арестованного мне не грозит, кивнул, сказав, что постоит в коридоре.

— Здравствуйте, Виктор Никонович… — Я подошла и осторожно присела на самый краешек койки.