Операция «Странник». Тетралогия (СИ)

Теперь все дни Эммы проходили в таком порядке: завтрак — комната — обед — комната. Лишь изредка выходила на улицу, но одной там было скучно. Ни Слойна, ни Дайна рядом нет, с братом не особо и общались. Мать всегда занята домашними делами, а отец фабрикой. Эмма постепенно привыкала к одиночеству.

Едва сели ужинать, как засветился экран телекома. Какой-то важный деловой звонок. Вин, переключив на другой телеком, перешёл в кабинет, сказав, чтоб начинали без него. Раньше отец никогда не позволял прерывать семейный ужин ради чужих звонков. Стали ужинать без него, и ели в тревожном ожидании — очень уж необычно его поведение.

Но всё обошлось. Через десять минут Вин вернулся в прекрасном расположении духа. Сел за стол, попросил убрать остывшее блюдо и заменить горячим. Эдна, обрадовавшись такой перемене в настроении мужа, бросилась исполнять его просьбу.

— Хорошие вести, — сообщил Вин, когда Эдна поменяла блюда. — Просто чертовски хорошие вести! Мы остаёмся на плаву, нам удалось удержать нашу чёртову фабрику на плаву! Мы ещё поживём!, — он ударил кулаком по столу так, что тарелки со звоном подскочили.

— Кто звонил?, — спросил Лесл.

— Из министерства обороны, — отозвался отец.

— Военные?, — Лесла это удивило. — Что им нужно? Чего хотят?

— Хотят сделать большой заказ на пресную воду, — поведал отец. — Обеспечат нас работой как минимум на год. Вы понимаете, что это значит? Мы спасены!

— И что это может означать?, — задался вопросом Лесл. — Империя снова ввязывается в войну?

— Нас это не должно касаться, — отрубил Вин. — Мы не увлекаемся политикой и всеми этими придворными интригами. Мы работаем. Нам платят, а мы делаем работу.

— Но всё-таки что-то назревает, — задумчиво произнёс сын.

— Да пусть назревает хоть что!, — Вин повысил голос. — Мы в обойме — и это главное. Но даже если и война, тем лучше! Война — это дальние экспедиции, это большой расход воды, за которую будет заплачено звонкой монетой. Наша задача — делать то, что мы умеем. Мы умеем делать воду. Так давайте, этим и займёмся. И чтобы больше я не слышал всяких этих твоих разговоров! Ясно тебе?

— Ясно!, — Лесл уткнулся в тарелку.

* * *

На другой день отец с Леслом включились в работу и поехали в министерство подписывать договора, а оставшиеся рабочие и инженеры начали готовить обе фабрики к расширению производства.

Эмма сбежала в город и полдня бродила по улицам, по тем местам, где бывала со Слойном. Это так необычно, гулять одной. Непривычно в полном одиночестве, а кажется, что рядом Слойн. Да и погода неожиданно потеплела, тучи разбежались, выглянуло солнце, будто лето вернулось.

Побывала в ретро-баре, заняла тот самый столик, где были вместе, заказала два коктейля. Сидела, потягивая напиток и представляла, что Слойн находится рядом. Закрывала глаза и видела — вот он, напротив, улыбается. Вот кладёт ладонь поверх её кисти, тёплую-тёплую… Эмма открыла глаза. Рука и правда нагрелась, в открытое оконце ярко солнце светит, на столе большой солнечный зайчик. Кожа у неё нежная, шёлковая, чувствительная, а воображение очень богатое. Улыбнулась, глядя на ярко освещённое пятно. Немного побыла с другом, хоть в воображении.

А из колонок лилась знакомая песня.

У нас всё будет хорошо,Всегда всё будет хорошо,Просто замечательноВся жизнь пройдёт у нас.

Допила оба коктейля и убралась.

Ей казалось, что Слойн в этот момент испытывал нечто подобное. Но она не подозревала, что дружок в этот момент драил туалет и думал лишь о том, чтоб поскорее доскрести, доползти до койки и хоть немного поспать. Первый год службы для молодых воинов не отличался разнообразием. Строевая подготовка, знакомство с оружием, снова строевая, снова оружие — и так по кругу. Чуть оступился — и ты уже драишь туалет. Это излюбленное армейское наказание — чуть что — и солдата отправляют чистить отхожее место да поразмышлять в одиночестве над своим поведением. Думать о доме, о любимой девушке просто не оставалось времени. Тоска по дому снедает людей, а лучшим лекарством от этого является строевая подготовка и чистка клозетов. Офицеры и сержанты на этом собаку съели и знали много способов избавления от солдатской тоски и депрессии. При таком методе маму родную забудешь, не то что девчонку. Вот Слойн и забыл обо всём на свете.