Оплот добродетели

Руки… с руками было не все так хорошо, все-таки Тойтек не настолько доверял себе, чтобы прикоснуться к пробиркам из ашшарского кварца. Хотя желание было. Острое. Почти на грани сознания. Хотелось оттолкнуть женщину, которая орудовала слишком уж уверенно, чтобы можно было придраться, и самому…

Гудела центрифуга.

Подмигивал желтым светодиодом сепаратор, плавно подбираясь к завершению цикла первичной очистки. Тихо пощелкивала установка высокомолекулярного синтеза. А по блеклым, переведенным в рабочий режим – никогда-то не любил Тойтек чересчур резких, каких-то ненастоящих словно, заводских установок – экранам ползли змеиные полосы графиков.

– Почти готово, – сказал он, сглотнув ставшую вдруг вязкой слюну. Стало страшно.

А вдруг… вдруг не получится? Вдруг он, Тойтек, был слишком самоуверен? И теперь его самоуверенность обойдется…

– Жаль, если не выйдет, – тихо произнесла Заххара, обхватывая себя за плечи. – Хотите кофе? Я аппарат видела. Не уверена, правда, что он работает, но попытаться можно.

– Хочу, – согласился Тойтек и кресло развернул.

До конца первого цикла оставалось полтора часа. И эти полтора часа следовало просто переждать.

Алина спала, вернее, состояние ее нынешнее было чем-то средним между сном и комой. Мозговая активность находилась на пороговом уровне, и это утешало. Если вдруг… боли она не почувствует.

Это тоже хорошо.

Аппарат стоял в дальнем углу, на узкой башне старого, если не сказать старинного, синтезатора. Его покрывал толстый слой пыли, которую Заххара просто смахнула. Она ловко откинула панель, заглянула внутрь и хмыкнула.

– Картриджи полные. Такое ощущение, что его поставили и забыли. Сейчас принесу воды. Вы какой кофе предпочитаете?

– Черный. Эспрессо. Двойной.

Тойтек ощутил укол совести. Ему не кофе следовало бы пить, а… что? Метаться по лаборатории, рвать на себе волосы и одежды? Запереться где-нибудь с угрюмым видом? Погрузиться в размышления?

В размышления погружаться он предпочитал в условиях комфортных.

С кофе, например.

– Сейчас будет. – Воду Заххара лила медленно и осторожно, не пролив ни капли. Она в целом была очень аккуратной женщиной. И в другой ситуации…

Тойтек вздохнул, признавая, что ничему-то его жизнь не учит. Разве что…

– Спасибо, – далось это простое слово с немалым трудом.

– Не за что, – она улыбнулась, и лицо ее сделалось вдруг мягким.

Красивая.

Повезло ахайорцу… или нет? Тут и с одной женщиной порой не знаешь, что делать, а когда их много? Нет уж, боги пусть милуют Тойтека от такого везения.

– Расскажите, – попросил он, и на сей раз просьба далась почти легко.

– О чем?

Заххара включила аппарат.

– Не знаю. О чем-нибудь. Просто…

– Не выносите молчания?

– Не сейчас, – был вынужден признать Тойтек. – Обычно как раз предпочитаю, но сейчас… расскажите. Если вам не сложно.

– Не сложно, – она провела ладонями по волосам, проверяя, не выбились ли они из гладкой ее прически. – Но рассказывать особо нечего. У моего отца ферма. Я говорила? Нет? Занимается разведением песчаных медуз. Та еще пакость, честно говоря, но ядовитые железы их весьма ценятся. Правда, беда в том, что яд нестабилен. В нем содержится более двух десятков сложных белковых соединений…

– Погодите… ах-айорский бальзам?

– Да, – она улыбнулась. – Так его у вас называют. Но по сути это те самые медузы, стабилизированные в гелевой среде. Их погружают в сон…

Как Алину.

Показатели пока стабильны, но обманываться не стоит, эта стабильность не продлится долго. Как и собственное относительно неплохое самочувствие Тойтека.

– И затем пересылают, а уже непосредственно перед производством происходит удаление желез, да и вообще экстракция. Хотя и она, насколько я знаю, далеко не всегда проходит успешно. Эффективность процесса крайне низкая. Отец и пытался ее повысить.

Кофемашина издала протяжный сигнал.

И Заххара наполнила кружки.

– Вы тоже?

– Люблю, – она держала чашку на раскрытой ладони. – Женщинам полагается любить что-то сладкое и воздушное, а я вот черный и без сахара. У отца лаборатория. И я помогала… пока не продали в гарем.

– И вы так спокойно это говорите?

Легкое пожатие плечами.

И… черная коса сползает на шею. А у нее есть что-то общее с Эрикой, и вовсе не цвет волос. Внешнее сходство? Отдаленное. Скорее… скорее это вот спокойствие, исходящее от Заххары. В нем нет ничего от смирения, напротив, смирение с образом ее как раз-таки не увязывается.

– Это реальность нашего мира. Женщина должна выйти замуж. И отец подыскал мне достойного мужа…

– Он ведь не муж? Я плохо знаю обычаи вашего мира… – Тойтек вдруг испугался, что она обидится и замолчит. Или уйдет.

Догонять ее он не станет, гордость не позволит. Вот и придется ждать в одиночестве. Сколько еще? Меньше часа? Или… техника все-таки далеко не высшего класса, да и старая. И синтез может затянуться.

– Одару… да, это не жена. Диктатор не берет жен, так уж повелось…

– Почему?

Тема показалась в достаточной мере безопасной.

– В гареме Данияра несколько сотен женщин…

Тойтек представил и вздрогнул.