Оплот добродетели

– Чума, – Тойтек попытался вытянуть ногу и сделать шаг. И нога приподнялась над полом, мелко, отвратительно дергаясь. И все, кто собрался в каюте Лотты – а людей оказалось как-то слишком вдруг много, – уставились на нее. – Потом… мне передали образцы. И протоколы. Описание. Несколько тел…

Кахрай поджал губы.

А Эрра покачала головой.

– Нельзя. Просто. Уничтожать. Не решает. Проблему не решает, – он говорил с каждым разом все лучше, пусть и делал эти слишком уж затянувшиеся паузы между словами.

Вдох.

И выдох.

– Случаев. Будет. Больше. Третий сектор. Источник. Во всех случаях. И с каждым разом… вероятность растет. Новый мир. Пострадать. Надо изучать. Особая лаборатория. Мэйсон предложил. Сказал. Совет. Созвездия. Особый. З-сказ. Я согласился. Я думал, что смогу. Справлюсь.

– И справился? – несколько раздраженно поинтересовался Данияр.

– Да, – спокойно ответил Тойтек и ногу все же уронил. Колени подкосились. – Я – да. А они ошибаются. Думают, что получили… все… данные. Эрика копировала. Поэтому и молчала служба безопасности. Поэтому и позволили… работала не только на Рахх… Мэйсон знал мои вкусы. И мои… слабости. Я идиот.

– Но все равно гений, – спокойно ответил Кахрай, возвращая то ли идиота, то ли гения в кресло.

– Нет, ты не понимаешь, – сидеть спокойно гений не желал. И Лотте стало его жаль. Все-таки обидно, когда люди, которым ты доверяешь, предают. – Они думают, что у них есть вакцина… но ее нет. Эффективность низкая…

Глава 33

Его слушали.

Внимательно.

И во взглядах не было ни насмешки, ни снисхождения, свойственного людям успешным, когда случается им беседовать с иными, отнюдь не успешными.

Молчали.

Смотрели. Три женщины, столь разные, но все же неуловимо схожие друг с другом. От них веяло то ли пустыней, то ли мускусом, то ли еще чем непонятным. Ахайорец, что сидел скрестив ноги, и поза эта казалась вполне естественной, в отличие от светлого его костюма. Брюки задрались, а плечи пиджака вздыбились, и ахайорец задумчиво почесывал голую щиколотку.

Рыжая поглядывала на Кахрая, будто искала поддержки.

Тот молчал. Но тоже смотрел. Ему рыжая нравится, и этот факт, пожалуй, больше не вызывал раздражения, как и отторжения.

Люди были разными.

Живыми.

Как и многие иные, о которых Тойтек, честно говоря, никогда-то не думал. Они, существующие где-то вовне, до сегодняшнего дня были абстракцией.

Фактором.

А теперь вот…

– Тридцать, – он облизал пересохшие губы. – Тридцать процентов. Возможно, тридцать три или четыре. Не выше.

– Это много, – возразила женщина, в черных волосах которой виднелись алые пряди. Ее узкое лицо было слишком неправильным, чтобы можно было назвать его красивым.

Да и брюнеток Тойтек не жаловал.

И вообще.

– Много, – склонил голову ахайорец. – Если все так, как ты сказал.

Верно.

И самому Тойтеку казалось, что много. Тридцать процентов – это хороший шанс выжить. Очень хороший… шанс, которого прежде не было.

– При очистке… сопутствующей терапии можно поднять. До пятидесяти. Или больше… мы тестировали на крысах, – он позволил себе откинуться в кресле. И взбитые мхи привычно поползли по рукам, но Тойтек стряхнул их.

Надо же.

Он почти вернул себе способность управлять телом. И следует заняться этими вот шершнями. Потом, когда Тойтек решит прочие проблемы.

– Но… есть возможность… больше… выше… чума – это не только и не столько вирус. Мы имеем дело с совершенно новым типом жизни. Или нежизни?

Мхи старательно наползали, а искин попискивал, не желая принять, что пациент все-таки стал слишком живым и подвижным, чтобы можно было с ним сладить.

– В пробах… мне привезли две дюжины. И тело.

– Это незаконно, – тихо сказала рыжая.

Кто бы говорил о законности.

Но да… а ведь Тойтек и не подумал о законе. Была проблема, задача, столь невероятная, что он на какое-то мгновение даже усомнился, что справится.

– Лабораторию поставили на Йорге. Ледяной мир. Малонаселенный. Точнее, из населения – пара лабораторий. Крио, которая находилась на полюсе, да наша. Мы все подписывали контракт. И мы все знали, что произойдет, если… – Тойтек сделал вдох и договорил: – Случится утечка.

И говорить становилось легче.

С каждым словом, с каждым произнесенным звуком, будто разжималось железное кольцо в груди. И он говорил, опасаясь, что, стоит замолчать, он больше не сумеет заговорить снова.

– Но… меры безопасности. Беспрецедентные. Это даже не первый класс, это нулевой, – левую половину лица дернуло. – И персонал минимизирован, насколько это возможно…

Эрика…

Она появилась весной, когда улеглись ледяные бури Йорга, а небо его окрасилось алым и розовым. Две недели весны.

И лето, которое отличалось от зимы лишь тем, что ветра дули с юга.

Тоска.

Неудачи, потому как понять суть явления не получалось. Тесты. Животные, которых подвозили регулярно. Нетерпение Мэйсона. Ему нужен был результат, но результата не было.

Эрика была.

Добрый день, мы с вами переписывались. И я подала заявку…

Мягкие короткие волосы.