Оправдание

Он с такой силой ударил кулаком по стене, что звук удара наверняка услышали жильцы всего подъезда. Поморщился от боли, потирая ушибленное место. Сафронов одним движением глаз пригласил меня по коридору направо. Я заглянул в дверь ванной и увидел лежащее на полу мертвое тело незнакомой девушки. Под ее головой виднелась темная лужа, а рядом с согнутой в локте левой рукой я увидел испачканный кровью топор. Первая мысль, которая пришла мне в голову: почему она лежит в такой неудобной позе. Вторая мысль была ответом на первую: потому что ванные комнаты в старых домах невелики по размеру, а здесь еще и громоздкая стиральная машинка наличествует, так что взрослому человеку в полный рост никак не вытянуться. Третья мысль: почему так мало крови, если ее зарубили топором. Топором… Да, топором. Я помотал головой, чтобы проснуться. По какой-то неведомой причине обычный топор произвел на меня большее впечатление, чем труп Светланы Семченко. Неужели это действительно объективная реальность, а не бредовый сон?

Дальнейшие события окончательно лишили меня чувства реальности. Когда я снова вышел в коридор, осторожно ступая и стараясь ничего не задеть и ни к чему не прикоснуться, в дверном проеме показался не кто иной, как Максим Александрович Трофимов, брат моей подзащитной. Какого хрена он здесь делает? Следователю и операм, очевидно, пришел в голову тот же вопрос, который они незамедлительно поставили перед опешившим парнем.

— Я пришел по просьбе Светы, — неуверенно пробормотал он, — она звонила мне сегодня утром, около половины десятого. Просила к ней приехать. Назвала свой адрес… А что случилось-то?

— Что случилось? — Харченко потер пальцами виски, приводя в порядок мысли. — А вы разве были знакомы со Светланой Николаевной Семченко?

— Нет.

— А почему ж тогда она вам позвонила?! И откуда она взяла ваш номер?

— Она сказала, что нашла номер телефона на моей странице в социальной сети «На связи». В личной информации. Страница открыта для всех… Сказала, что вчера увидела меня в кабинете прокуратуры, то есть следственного отдела, и узнала.

— Узнала?

— Да. Она сказала, что шесть лет назад видела меня в санатории «Изумруд», это в Башкирии. Я туда действительно ездил, вместе с Настей. Мне было девятнадцать лет, Насте — шестнадцать…

***

Александр Винсентович Трофимов безумно любил свою дочь. Любил еще до ее рождения. До зачатия. С молодых лет он мечтал именно о дочери. Представлял, как будет укачивать ее на руках, как будет расчесывать ей волосы и заплетать косы, как будет выбирать для нее самую нарядную одежду, учить читать, писать и считать. Рождение сына не повлияло на его мечту, он по-прежнему хотел иметь дочку. Когда она наконец родилась, Трофимов окружил ее любовью и заботой. Жена его, Наталья Михайловна, не могла нарадоваться: нечасто бывает, что отцы проявляют такую привязанность к маленькой девочке.

Окружил любовью и заботой… Очень точное выражение. Именно что окружил. Чем старше становилась Настя, тем сильнее чувствовала свою несвободу. Логическая цепочка вырисовывалась очень простая: отец ее любил, значит, боялся потерять. Боялся потерять, значит, стремился максимально оградить от любой потенциальной опасности. Не ходи, не бегай, не прыгай, в воду не лезь, упадешь, утонешь, окна не открывать, к собаке не подпускать… Общаться тоже можно было не с кем попало, а только с теми детьми, которые, по мнению отца, не могут оказать на девочку дурного влияния.

Настя Трофимова имела все шансы вырасти слабой, хилой, забитой и зашуганной девушкой, не умеющей выживать в этом бренном мире без родительской помощи. Так бы оно и случилось, если бы не два обстоятельства. Первое: Александр Винсентович был именно папой, а не мамой и не мог уделять маленькому ребенку все свое время. К тому же, хочешь не хочешь, отцовское внимание приходилось делить между дочкой и сыном. И второе, по генам Насте передались самые лучшие качества ее предков: активность, любознательность, уверенность в своих силах, упорство в достижении цели, стремление к постоянному самосовершенствованию, к успехам, победам и рекордам. А еще сообразительность и умение скрывать свои мысли. Вот эти последние черты характера и помогали ей устраивать свою жизнь, обходя многие отцовские запреты.

Проходили годы, и отец постепенно стал более спокойно относиться к тому, что у дочери есть собственная жизнь, собственные увлечения и собственный круг общения. Да и Наталья Михайловна мягко урезонивала его, объясняла, что рано или поздно Настя будет жить отдельно, что у нее будут мужчины, что она не сможет вечно находиться рядом с родителями… Александр Винсентович был вынужден смириться и с Настиными занятиями спортом, и с ее посиделками в кругу школьных друзей, и с длительными прогулками… Чуть позже ему пришлось смириться и с появлением рядом с Настей юношей, которые смотрели на нее вожделеющими, отнюдь не дружескими взглядами.