Опрометчивость

– Полтора миллиона долларов, – повторил Фитц, – это не так уж и много для данного дела. И, еще раз повторяю, это много меньше, чем присудил бы суд. – По лицу агента ему стало ясно, что сумму он рассчитал правильно. Полтора миллиона – приемлемые деньги. С этим он справится.

– Полтора миллиона наличными… Такого рода деньгами я не располагаю, МакБейн. – Билл ослабил свою хватку на кресле.

– А вы прикиньте так, – сказал Фитц. – Пятьсот тысяч от Рори, пятьсот тысяч с имущества Стэна Рабина и пятьсот тысяч персонально от вас. Вы еще легко отделались, Кауфман, слишком легко.

Пятьсот тысяч с каждого, быстро прикидывал цифры Билл. Он знал, что у Рори деньги есть: он только должен отменить покупку дома на Бенедикт и получить аванс от студии… Вот имущество Стэна – с Джесси, можно быть уверенным, договориться не удастся… Может быть, лучше переговорить с партнерами Стэна – да, именно так, он должен переговорить с ними, они тоже не хотят, чтобы названия их фирмы вовлекли в скандал, это может разорить их. Они заплатят. Может быть, даже затребовать с них миллион, они ведь не знают точную цифру запрашиваемой суммы, и заплатят все, что с них потребуют. Билл почти облегченно улыбнулся. Он уже углядел способ соскочить с крючка, и не только соскочить, но еще немного и заработать.

– Посмотрю, что я смогу сделать, мистер МакБейн, – пообещал он.

– И еще одно, – сказал Фитц, направляясь к двери, – мое имя не должно фигурировать в этом деле. Это понятно?

Он распахнул дверь, и Билл с удивлением уставился на крутого неулыбчивого молодого человека, стоявшего в прихожей.

– Если это условие будет нарушено, – сказал Фитц, – я об этом узнаю.

Билл не сомневался, что он узнает, разве же не узнал он про Рори?

– Хорошо. – Он шмыгнул к двери, остановившись на пороге. – А как насчет кассеты? – спросил он. – Я получу ее, когда доставлю деньги?

– Нет. У меня есть несколько копий этой кассеты, все они будут храниться в различных сейфах, разбросанных по всему миру. Они принадлежат мне.

– Но тогда… Я не знаю… – Билл понял, что попал в ловушку.

– Верно. Вы получите только мое слово. – Фитц был явно доволен собой. – Передо мной всегда остается выбор: обратиться в полицию.

Билл прошел через холл, направляясь к выходу. Молодой человек даже не шевельнулся, чтобы открыть перед ним дверь. Когда Билл положил ладонь на ручку двери… он снова услышал голос Фитца:

– И еще одно.

Билл, вздрогнув, обернулся.

– В вашем распоряжении ровно неделя. Вас будут ждать здесь в полдень в следующий четверг. Меня здесь не будет. Но мистер Ронсон позаботится о вас.

Глаза Билла встретились с глазами Ронсона. Они были настолько холодными, что его передернуло.

– Я буду, – пообещал он, поспешно выскочил наружу и затворил за собой дверь.

ГЛАВА 24

Парис забросила последний из ее шести чемоданов в грузовой отсек нанятого ею автомобиля и с треском захлопнула дверцу. С таким же успехом она могла зашвырнуть их вместе со всем находящимся в них добром в море. Она проехала от Монако до Антибов, заходила в каждый бутик и не продала ни одной вещи, чтобы получить хоть пятак. Все восхищались ее одеждой, но в каждом магазине ей повторяли одно и то же – если бы только она оказалась здесь в феврале или марте, но сейчас они полностью забиты товаром. Она опоздала на этот сезон. В одном или двух магазинах у нее купили пару изделий – у них были какие-то пробелы в ассортименте, но это лишь позволило ей чуть покрыть расходы, и она снова оказалась перед фактом, что ее постигло поражение. И не только в том, что ее вера в себя, ее талант дизайнера дважды были побеждены. Недостаточно иметь талант дизайнера и уметь тяжело работать, так же как и быть своей собственной моделью, нужно быть напористой, деловой женщиной и обладать полезными связями. И еще – необходимо хоть чуточку удачи, это уж наверняка! Она не понимала, как работает бизнес по продаже в мире моды, ее взор всегда устремлялся только вверх – ей хотелось стать второй Шанель, разве не так? Слишком высокая мечта! Единственное, на что она могла реально рассчитывать – это стать моделью в доме Шанель.

Парис пробилась через толчею праздношатающихся к тенистой террасе кафе и заказала апельсиновый сок. Было совсем раннее утро, а туристы, одетые в простые шорты и рубашки, уже наслаждались своим утренним кофе, читали газеты и сплетничали. Парис чувствовала себя здесь чужой, отделенной тяжкими проблемами от ленивого мира отпусков. Она поразмышляла над тем, позвонить ли ей Венни, как она намеревалась ранее, или развернуть машину и снова направиться в город. В этом месяце он, конечно, пуст, магазины и рестораны будут закрыты, вся Франция – в отпуске.[17] Нет, она одна просто не справится с бременем одиночества; она должна позвонить Венни на «Фиесту».

У мужчины за стойкой Парис купила несколько жетонов, набрала номер, нетерпеливо выждала гудки и звяканье и наконец соединилась с «Фиестой». Через несколько секунд Венни позвали к телефону.

– Привет, – сказала Парис, – Венни, я в Антибах. Мне хочется приехать и повидаться с тобой.