Оракул выбирает королеву

Арман поднялся и пошел к выходу. Он остановился рядом с Леоной, и она опять опустила голову, потому что смотреть на него было просто невыносимо, сердце крошило на кусочки.

— Я не буду больше оправдываться, — сказал Арман, — что сделано, то сделано. Но мне бы хотелось, чтобы вы ни в чем не нуждались. Это все, что я могу тебе предложить, учитывая, что на большее я не могу рассчитывать. Я полностью заслужил все то, что ты обо мне думаешь. Но если примешь мое предложение, напиши.

…Когда за ним захлопнулась входная дверь, Леона медленно сползла спиной по стене и разрыдалась.

Что она думала о нем… Много чего, совершенно нелестного.

Но думать-то думала, а вот чувствовала… Леона чувствовала, что в тот момент, когда Арман вышел из ее маленькой квартирки, ей стало попросту нечем дышать. Словно он мог забрать ее дыхание и унести прочь.

В попытках успокоиться она положила руку на округлившийся живот, погладила его сквозь юбки.

— Ничего, маленький… у нас с тобой все будет хорошо. И ничего нам от него не нужно, правда же?

* * *

И снова покатились дни, сливаясь в месяцы. Теперь Леона выходила из дома по утрам, когда солнце взбиралось из Тени вверх, к королевскому ярусу, и гуляла по оживленным улицам Люция, потому что ребеночку нужно солнце. А он, ее малыш, уже начал тихонько толкаться ножками, и Леона с глупой улыбкой гладила округлившийся живот. В такие моменты она бывала совершенно счастлива. В прочие моменты, счастья, к сожалению, становилось чуть меньше.

Настала пора признаться себе в том, что она так и не смогла выдрать из сердца человека, который ее использовал. Иначе — разве не было бы ей все равно, когда Злата прочитала в газете объявление о королевской помолвке?

Не выдержав, Леона вырвала из рук подруги желтоватые страницы. Вся главная полоса была посвящена этому событию, и с дагерротипа на Леону смотрел мрачный Арман, а рядом — тоненькая девушка, совсем еще юная, курносенькая, изнывающая под тяжестью высокой прически.

Вид этой девчушки рядом с Арманом почему-то задел, да так, что Леона скомкала газету и швырнула бумажный комок в урну.

— Ты чего? — удивилась Злата, — эй… что такое?

— Н-ничего, — выдохнула Леона, — ненавижу. Сволочь.

— Кто? Король, что ли?

Кое-как сообразив, что дальше рассказывать уже не нужно, Леона только передернула плечами. Потом быстро вытерла защипавшие вдруг глаза и виновато посмотрела на подругу.

— Прости. Это все беременность… Так на ком он собрался жениться?

Злата, ворча, добыла газету обратно, разгладила на столе.

— Вот, смотри. Племянница Первого Советника, благородная льесса Эделина Сильен.

Леона стиснула зубы. О, какая же ты сволочь, Арман Линто. Если бы подвернулся под руку — самолично бы придушила. А потом ей вдруг стало смешно. Кто бы мог подумать. Вот уже который месяц она безуспешно пытается его забыть, но все равно не получается. А когда приходит ночь, накатывают и воспоминания, и тогда она просто воет в голос, зажав зубами край наволочки. Кто бы знал, отчего так больно, и почему вся эта боль не желает уйти?

Но ведь рано или поздно все пройдет.

И потом, у нее родится ребеночек, будет уже не до странных и глупых мыслей.

А еще через неделю Злата показывала уже другую газету, в которой было сказано, что Его Величество со скандалом разорвал помолвку. Вроде бы его невесту видели с другим мужчиной, и это явилось поводом.

— Думаю, все было подстроено, — тоном знатока дворцовых интриг сообщила Злата, — возможно, король и не шибко-то жениться хотел.

— А кто б его заставил? — мрачно спросила Леона, пережевывая кусок бублика.

— Ну, мало ли. Сперва решил, что оно ему надо, а потом передумал. Он же король.

Леона откинулась на спину стула. Удивляясь самой себе, она вдруг поняла, что ей даже как-то легче стало оттого, что Арман не женился на той девчонке.

"Ну и толку? — хмыкнула она, — тебе-то что с того?"

И так ей сделалось горько, что Леона не выдержала и разревелась прямо над чашкой с кофе. Злата бросилась ее обнимать, успокаивая и заверяя, что все будет хорошо.

— Ну, прекрати, ты же ребенка расстраиваешь, — наконец привела она последний довод.

Леона шумно высморкалась в платок и сказала:

— Знаешь, я, наверное, глупо поступила, когда решила ничего отцу ребенка не говорить. Возможно, нам в самом деле имеет смысл поговорить… хотя бы… и мы бы решили, как быть дальше.

— Ну наконец-то, хоть одна здравая мысль от тебя за последние месяцы, — буркнула подруга. — Давай, напиши ему. А то ишь, выискалась гордая. Сама ребенка растить собралась. Нет уж, кто его тебе сделал, пусть тоже примет участие.

"А ведь и правда", — подумала Леона и удивилась, что же такого произошло, что теперь она думает именно так, а не иначе.

Да, Арман был сволочью. Да, он обманул — но хотя бы нашел в себе крохи достоинства, чтоб не юлить, не сваливать вину на других и не лгать еще больше. Объяснил, как есть.