Орангутан и Ваучер (сборник)

– Да ты знаешь, что ты со мной сделал теперь?! Калинкин, душа моя, молодость моя! Калинкин! – Лицо Просекина светилось неудержимой радостью. – Дай я тебя обниму, голубчик ты мой! Дай я тебя расцелую, как сына родного! Ведь ты для меня нынче, как спелый колос на заре! Я-то думал, что такие люди повывелись, а ты есть, Калинкин, есть! Да еще как есть-то! Я тебе щас новый слесарный станок выпишу, чтобы ты по гроб жизни помнил, какие мы с тобой люди!

Он достал из комода кожаный бумажник и, вытащив оттуда бланки с печатями, положил на стол.

– Вот тебе бумага на получение слесарного станка. – Директор размашистым движением расписался и еще раз с любовью глянул на Калинкина. – А ко мне вчера прокурор со следователем приехали. Почему, говорят, у тебя все трактора на ходу, машины все работают?.. Лес заготовляешь, трелюешь, строишь много… А вот в соседних хозяйствах, мол, обратная картина: запчастей не хватает, машины стоят, картофель гниет… Да разве с такими людьми, как ты, Калинкин, возможно в хвосте плестись?! Или хозяйство запустить?! Держи расписку на получение денег да бумагу на станок.

Калинкин смущенно взял две заверенные бумажки, положил в верхний карман куртки, и лицо его налилось словно брусничным соком.

– А теперь, дорогой ты мой человек, давай-ка тяпнем по чашке крепкого чая. – Просекин неожиданно как-то весь выпрямился, поправил на себе просторный байковый халат и, проворно открыв термос, стоявший на холодильнике, разлил по чашкам.

– Хороший вчера был праздник, а сегодня еще лучше, потому как я знаю теперь твердо, что мы с тобой, Яша, честные люди! – Он неожиданно крякнул, поднял над столом чашку, но, помолчав немного, с грустью отставил. – Нет, я, пожалуй, вместо чая валерьяночки или валокордина проглочу.

Директор опустил чашку и, положив одну руку на сердце, налил другой рукой в стакан темной жидкости с валериановыми каплями.

– Ну будь здоров, чертяка…

Поморщившись, он еще раз крякнул и выпил стакан до дна.

– А чокера ты продолжай выцарапывать и других слесарей хозяйственности учи. Мы ведь перед людьми в ответе…

И Калинкин тоже неожиданно крякнул, сделав глоток чая. И получилось у него это, как у самого директора.

– Отлично, Яша! Завтра, если захочешь, поедем со мной в райцентр. Там ведь новый Дом культуры отгрохали, жуть! Я на совещание, а ты культурным отдыхом займешься. Ну?

– А что, поехали…

– Тогда по рукам…

С директором Калинкин был готов ехать хоть на край света. Дорожил он Просекиным, как родным отцом дорожил.

Сердечная беседа с почитаемым во всем районе человеком сильно взволновала Калинкина.

Он понял как-то вдруг, что вести себя можно совсем иначе, да и жить на родной земле не так осторожно, а шире, уверенней.

Одним словом, что-то словно раскололось в нем, и дышать стало свободнее.

– Ох и лихо нынче в душе! Ох и празднично! – барабанил он себя в грудь, подъезжая в машине директора к райцентру. – Давно я мечтал вот так… с медвежатиной посреди стола, да с брусничным морсом из вековых четвертей! Вот вы, Матвей Евлампиевич, человек, и здесь тоже люди живут, но разве они смогли бы на такое решиться?..

– На что, Яша? – строго спросил директор.

– Да на то, чтоб душу-то распахнуть!

– А-а… Вы все о душе моей, и ты тоже. А она у меня самая что ни на есть нормальная. Я ведь не писатель какой, не артист, – директор широко улыбался, хотя и думал совсем о другом, и в первую очередь о том, что предстояло высказать на совещании. – Ты не торопись, Яша, с выводами. У ДК тормознуть или как? Может, у церкви? Там тоже интересно нынче. Преподобные Зосима и Савватий в полный рост… Музей, короче, открыли, только вход теперь по билетам.

– Лучше у ДК.

Директор притормозил у Дома культуры и велел ждать его на обратном пути около шести вечера. Ему хотелось, чтобы Калинкин смог сходить куда-нибудь, скажем, в городской кинотеатр, а может, и в ресторане пообедать. И он незаметно сунул в куртку тракториста деньги. «Это ему на праздничное настроение, – решил он. – Пусть отдохнет как следует, купит чего-нибудь».

Районный Дом культуры оказался на запоре со всех сторон, и Калинкин, обойдя его кругом, свернул в сторону главной улицы.

– «Пиво – воды», – прочитал он на углу одноэтажного дома.

Войдя внутрь, он быстро окинул помещение острым взглядом и, сняв шапку, направился к мужикам, чем-то похожим на него самого.

– Ку-ку, ребята? – осторожно спросил он.

– Пока ку-ку, – ответил бородатый здоровяк с таким же острым взглядом, как у Калинкина. – Ты что, с вахты сбежал? – поинтересовался он.

– Сбежать-то сбежал, да в кармане дырка, – чистосердечно признался Калинкин.

– Не бери в голову… – сурово буркнул бородач. – Кружку неси.

Калинкин взял кружку на соседней стойке, сильно смутился.

– Ты не канючь, – весело подмигнул бородач. – Угощайся. – Он лихо плеснул Калинкину районного пива, оглядел тракториста с ног до головы. – Ну, дырка, поехали!

Они выпили.