Читаем Орден куртуазных маньеристов (Сборник) полностью

За Каспийскою водоюсолнышко садится,постепенно затихаеткрепость на границе.Офицеры-забулдыгипьют арак вонючий,унтера молокососовчистить ружья учат,песню воют по-собачьиссыльные поляки,а солдат Тарас Шевченкоскрылся в буераке,воровато оглянулся -ищут ли, не ищут? -и достал листок бумагииз-за голенища.Остывающий песочекему яйца греет,образ девы черноокойнад Тарасом реет.Прислонилась дева к тыну,лузгает подсолнух,шелуха поприлипалак ее грудке полной,вокруг шеи по-над грудкойкрасное монисто.Тут в Тарасовы мечтаньяВторгся дух нечистыйи срамное в его мысляхрисовать заладил,завладел его рукою,по мотне погладил,взял огрызок карандашный -и полились строки,как красавицу-дивчинувстретил пан жестокий,как сманил ее словамипро любовь до гроба,как сверкали ночью в гае
белым телом оба,как стонала чорнобрива:"Мамо, мамо, мамо!"… Тут нечистый смял картину,и пошла реклама:"Вот прокладки, покупайте!Маде ин Украйна!Тополиный пух в прокладке -мягко, сухо, файно!Вот кондом из Запорожья -никогда не рвется,с ним почти любая девацелкой остается!" --"Ой, прости, Тарас Григорич! -завопил лукавый. --Это из другой эпохи,виртуальны стравы!"Тут Тарас крестом широкимтрижды обмахнулсяи кругом на всякий случайснова оглянулся,запихал свой дрын обратнопод солдатский клапани представил, как дивчинупан поставил раком,сам себя представил паном,озорным, богатым,москалем себя представил,и жидом пархатым -в трех обличьях ненавистныхпорет он дивчину:нет, не просто так дивчину -саму Украину!Лях, москаль и жид хохочут,а Тарас рыдает,на песочек туркестанскийслёзы проливает,да не одни только слёзы -козацкое семя
сохнет здесь. А в Украинекто продолжит племя?Вновь Тарас дрючок упрятал,отдышался малость.Ладно, что делать с сюжетом,что с дивчиной сталось?Ну, конечно, наигравшись,бросил пан дивчину,а дивчина от позораушла на чужбину.Там кровиночку растила,да в наймах ходила,дочку, аленький цветочек,холила-любила.Шла через родную волость -пана повстречала,только пан ее любезныйне узнал сначала,а узнал, усы расправил -и расхохотался,увез доченьку в хоромыда и надругался…Тут нечистый возник снова,говорит: "Брат милый,на панов, да москалейты убил все силы,я уже не говорю,что одни и те жевсе сюжеты у тебя.А новые где же?Чернобровых всё Оксанпаны с москалямив думах порют у тебя,потом с дочерямиапробируют инцест.Ты однообразен.Читателю надоест.Что, ты не согласен?"Тут повесил нос Тарас
и затряс усами."Прав, ох, прав нечистый дух!Панов с москалямихватит в думах порицать,глубь веков присталоозирать, чтобы понять,что с Украйной стало.Мыслью жадной заберусьдальше Мономаха.Термин "Киевская Русь" --то выдумка ляха.По украинным степямславяне селились,да варяги в землях техпосле появились,назывались "русь" иль "рысь"налетчики эти,с украинками еблись,вражеские дети!Выйдет дивчина за тын -тут варяг подскочити как рысь на спину ейс хриплым ревом вскочет.На 15 лет в походвдруг уйдут варяги,а вернутся - мнут своихдочерей в овраге".Тут на миг себя Тарасвикингом представил,как на дочку он залез,как дрючок ей вставил…Но могучею волнойсмыло ту картину,и свободной, вольной онвидит Украину,как державный Киев-град,весь в дворцах стеклянных,подчинил, перемололмоскалей поганых,
на наречии родномпесни здесь поются,с украинцем, не с паном,девчата ебутся.Москали же, что в Москве,с нехристью скрестились,чурбаны-татаровьяиз них получились,а украинский скинхэдохраняет расу.Битва за тела девчатвидится Тарасу:вот чернявый москалеквспрыгнул на хохлушку,тут же хлопец - пику в боки откинул тушку,сам на дивчину прыг-скок,завертелось дело.Не родится москалек,а родится белый,или дивчина-красавскорости родится,чтоб потомок козаковмог на ней резвиться.…Над Каспийскою водоюрассвет занимается,рядовой Тарас Шевченков крепость возвращается,светом вольной Украиныполыхают очи.Нет, не зря за тем барханомгрезил он все ночи.Украина, мать родная,будешь ты свободной!Крым с Херсонщиной прихватишьу Руси безродной,Львов с Волынью не вернешьни немцу, ни ляхуи в семье народов вольныхвсех пошлешь ты на хуй.
Перейти на страницу:

Похожие книги

The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Испанский театр. Пьесы
Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства. Необычайное богатство сюжетов, широчайшие перспективы, которые открывает испанский театр перед зрителем и читателем, мастерство интриги, бурное кипение переливающейся через край жизни – все это возбуждало восторженное удивление современников и вызывает неизменный интерес сегодня.

Агустин Морето , Лопе де Вега , Лопе Феликс Карпио де Вега , Педро Кальдерон , Педро Кальдерон де ла Барка , Хуан Руис де Аларкон , Хуан Руис де Аларкон-и-Мендоса

Драматургия / Поэзия / Зарубежная классическая проза / Стихи и поэзия