Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Чего только не было в жизни поэта -и адские бездны, и рай на земле,но то ослепительно-звонкое летогорит светлячком в моей нынешней мгле.Ни жирных матрон похотливое племя,ни робкие нимфы тринадцати летменя не томили в то дивное время,старухи и дети не трогали, нет.Изысканность линий и форм совершенствогубили в то лето мой ум и досуг,вселяли в меня неземное блаженствои были источником дьявольских мук.Да, я был влюблён, и любимой в то летоисполнилось тридцать. Развалина? Нет!

Ее появленье как вспышка ракетыв зрачках оставляло пылающий след.Атласная кожа под солнцем июлясветилась, как вымытый масличный плод,и море, когда в нём резвилась Сашуля,с урчаньем лизало ей смуглый живот.О! Как я мечтал стать бычком пучеглазым,вокруг её бёдер нахально скользить,и в трусики юркнуть, и в волны экстазасвоим трепыханьем её погрузить."Сашуля, Сашуля!- вздыхал я всечасно. -Ужель я лишь друг вам? Какая тоска!Но дружба такая глупа и опасна,бычок может вмиг превратиться в быка".Встречал я её то с пехотным майором -

ни кожи ни рожи, рябой, как луна,то с рыхлым эстонцем, страдавшим запором,с ушами, огромными, как у слона.Когда же, подкравшись к заветной калитке,увидел я в свете мерцающих звёзд,как жмёт её чукча, безногий и прыткий,я понял, что вкус у девчонки не прост.Однажды с Сашулей мы в клуб заглянули,театр лилипутов "Отелло" давал.Казалось бы - чушь. Но назавтра Сашулюя вместе с Отелло в постели застал.Урод-недомерок и нигер к тому же!Вскипела во мне палестинская кровь,и так я страшилищу шланг приутюжил,

что он навсегда позабыл про любовь.Под вопли Сашули: "Подонок! Убийца!" -я карликом в комнате вытер полы.А чуть поостынув, решил утопиться,и прыгнул в пучину с отвесной скалы.Не помню, что было со мной под водою.Очнулся - в больнице, чуть брезжит рассвет,и тело упругое и молодоеласкает подбрюшьем мой твердый предмет.Сашуля! Ужели? Не сон наяву ли?Она ли так страстно мычит надо мной?О Боже, Сашуля! Конечно, Сашуля!Пленительный абрис и взгляд неземной.Но что за слова слышу я сквозь мычанье?"Зелёный, зелёненький, плюнь мне на грудь...

Должно быть, рехнулась. Печально, печально.А впрочем, любви не мешает ничуть.И вспыхнуло солнце. О Господи Боже!Я правда зелёный. Неужто я труп?Зелёные ногти, зелёная кожа,зелёный язык выпирает из губ.Откуда ж та сила, что двигает тело?Что ж, Анаксимандр был, наверное, прав -и в смерти любовь раздвигает пределы,как вихрь сотрясая телесный состав....Живую Сашулю трепал до рассветаоткинувший кони поэт Степанцов.Чего только не было в жизни поэтадо переселенья в страну мертвецов.