Орден Лино. Эра исполнения желаний

Даже таз для умывания изменился. Ночью вода текла в проржавевшую посудину, а сегодня это была фарфоровая чаша с росписью. Ветхие, истончившиеся полотенца сменились пушистыми и белоснежными.

На роскошном кресле кто-то оставил для меня одежду – тончайшее батистовое белье и чулки, голубое платье в пол, бархатные, расшитые золотом туфли, атласную накидку с меховой оторочкой. Наряд, достойный королевы!

По-прежнему ничего не понимая, я быстро оделась, заколола волосы драгоценным гребнем и глянула на себя в зеркало. Из его глубины смотрела роскошная девушка, словно наряд подчеркнул все лучшее во мне. Качая головой, я выскользнула в коридор. Он тоже изменился. Куда делись плесень, паутина, грязь? Сейчас я видела лишь красивую мебель, искусные гобелены и картины. Лестница сияла, словно ее только что натерли маслом. Хрустальные люстры и канделябры рассыпали солнечный свет и блестели радугой.

Вертя головой и изумляясь на каждом шагу, я дошла до арочных дверей, толкнула их и оказалась в кабинете, где вчера сидел слепой старик. Кабинет тоже преобразился, да так, что я могла лишь пораженно хлопать глазами. Сейчас здесь было по-настоящему роскошно. Чудесная комната дышала той особой благородной красотой, которую создавали великие мастера прошлого. И в другое время я с удовольствием потратила бы целый день, рассматривая книжные шкафы с бесценными фолиантами и полки с антикварными часами и шкатулками. Но сейчас меня больше занимал человек, сидящий в кресле у камина. Он не услышал, как я вошла. Он читал утреннюю почту, иногда поднося к губам тонкую чашечку и делая глоток кофе. Меня он не видел, а я застыла, рассматривая его и забыв, как дышать.

Красивый. Несомненно, красивый. Хотя я всегда знала, что он будет таким. Высокий, это видно даже когда он сидит. Широкоплечий, с отличной поджарой фигурой. Светлые волосы коротко острижены сзади, но спереди пряди длиннее и падают на лоб, отчего молодой мужчина морщится и слегка кривит губы. Они такие же, как у меня – изогнутый лук. Одет мужчина в штаны и рубашку, сверху накинут бархатный халат с кисточками. И почему-то от вида этого халата мне смешно. Смех рвется из груди, заглушая рыдание.

Услышав смешок, мужчина поднял голову и наши глаза встретились. Его – бесконечно зеленые, словно холмы Туманного Королевства. Словно сад, в тени которого мы выросли. Словно мхи возле родника, где мы плескались в солнечный день.

Письма выпали из рук брата, и он вскочил. Замер на миг, жадно всматриваясь в мое лицо, а потом в несколько шагов пересек зал и прижал меня к себе.

– Мэ…рид, – выдохнул он.

Я обхватила руками его спину, уткнулась лицом в грудь и ощутила его запах. Какой-то совершенно родной. Немного мыла, чуть-чуть вереска. Такой знакомый, такой привычный аромат. И сильные руки брата, обнимающие меня, говорящие, что я наконец-то дома. После стольких лет одиночества и поисков я наконец дома! Рядом с братом, которого всегда любила. Даже не помня – любила.

Я верила, верила, что он жив!

Верила…

Отстранившись от Коллахана, я размахнулась и влепила ему смачную пощечину. Его взгляд стал ошарашенным, а потом сразу понимающим. Брат потер щеку с разливающимся по ней красным пятном и тяжело втянул воздух.

– Заслужил, – мрачно произнес он.

Не выдержав, я как-то придушенно всхлипнула. Никогда не была плаксой, но… Но не удержалась.

– Не… плачь, – запинаясь, произнес Коллахан. Теперь он выглядел расстроенным и смущенным, явно не понимая, как себя вести и что говорить рядом с рыдающей сестрой.

Я вспомнила, что сказал Фрейм. Чтобы произнести слово, мой брат должен мысленно найти его в какой-нибудь книге. Чужие слова, вложенные в его уста.

– Мне больно… от… слез… тебя. Твоих! – с мукой произнес брат. Помешкал, сомневаясь, а потом с силой снова прижал меня к себе. Его руки сжались, словно он боялся меня отпустить.

Я слышала, как колотится его сердце и как прерывается дыхание. Брат тоже волновался, хоть и пытался быть сильнее и сдержаннее.

– Прошу… не плачь. Лучше… ударь меня снова!

– Я и не плачу, тебе показалось! – Я сердито вытерла слезы. Постояла еще, впитывая братское тепло, которого так мне не хватало. Потом отстранилась и улыбнулась, смахивая с щек соленые капли. – Коллахан, какой же ты стал красивый! И очень похож на папу! А я… я теперь совсем другая… не смотри на меня так! Теперь мы совсем не похожи…

Он слегка смущенно улыбнулся и как в детстве дернул меня за распущенные волосы.

– Я вижу… тебя и так, Мэр-рид.

– В скольких книгах есть это имя? Хорошо, что мама не дала мне какое-то редкое имя, а то тебе пришлось бы туго! – лукаво произнесла я, и Коллахан рассмеялся. Снова меня обнял и вытянул руки, рассматривая.

– Красивая. Хоть и… другая. Такое счастье… видеть… тебя!