Орден Лино. Эра исполнения желаний

И все же внутри жила тьма, которая искала выход. И почему-то я снова вспомнила Фрейма. И захотела, чтобы в этот миг он был рядом со мной. Просто стоял за спиной, ничего не говоря, но даря мне уверенность. Словно непробиваемый щит, охраняющий мой покой.

И именно в этот момент, среди роз и фиалок, я поняла, что Фрейм по-настоящему дорог мне. Такой, какой есть. Со всей его молчаливостью и загадочностью, со всеми тайнами и недоговорками. С темной стороной, которая порой брала вверх и показывала свой оскал. Фрейм был тем, к кому я пошла бы в минуту отчаяния, чтобы просить защиты. И тем, с кем осталась бы в минуту радости, чтобы разделить ее на двоих.

Димитрий никогда не вызывал у меня таких чувств, и аномалия это лишь подтвердила. Наши отношения были замешаны на пряном и остром желании, но это чувство не смогло пережить трудности. Димитрий предал меня. Не справился с ревностью и недоверием. Он выбрал меня Жертвой в жестокой игре – и это закончилось моей смертью.

Я очнулась, поняв, что мама что-то говорит, а Коллахан смотрит с беспокойством.

– Милая, с тобой все в порядке? Ты выглядела немного странно.

– Все хорошо, – нежно пожала я сухую мамину ладонь с сеткой морщинок и распускающимися бутонами. – Я хотела бы увидеть место, где похоронили папу. Вы покажете?

– Он спит под холмом, это очень красивое место, милая. Пойдем, ты все увидишь.

***

Пожалуй, этот день я могла бы назвать лучшим за прошедшие десять лет. Мы с мамой нарвали целую корзину цветов, а потом все вместе отправились к холмам, где нашел покой папа. Место оказалось волшебным. Пару часов мы просидели под сенью дуба, росшего рядом, вспоминая прошлое и делясь настоящим. Правда, я не стала рассказывать маме всю правду о себе. Ни к чему ей знать, что я нашла приют в доме воровки, да и сама могу «похвастаться» самыми разнообразными и не всегда законными навыками. Я предпочла смешить маму веселыми историями о моих попытках стать пекарем или звериным лекарем. Коллахан улыбался, слушая меня, но я точно знала, что брат в мои россказни не верит. Даже в детстве я могла обдурить родителей, но никогда – его.

Потом мы вернулись в замок, где уже ждал то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. В дверях мне поклонился молодой мужчина в безупречной ливрее, в котором я с трудом узнала вчерашнего смотрителя Бакстера. Но куда делась его седина? Сегодня я видела заметно помолодевшую копию.

– Моя госпожа, – широко улыбнулся Бакстер. – Рад видеть вас этим прекрасным утром.

– Утро и правда прекрасное, – рассмеялась я.

Смотритель-дворецкий церемонно поклонился и ушел, а я вопросительно посмотрела на брата.

– Я влияю… на всех, кто живет рядом, – мрачно ответил он. – Раньше влияние… распространялось лишь на близкий круг. Теперь… захватывает весь замок. Приходится менять окружение каждые полгода. Дольше… опасно.

Я понимающе кивнула. За пару часов в холмах Коллахан повзрослел на десяток лет. Но я постаралась не показать своего страха и улыбнулась. Сейчас время для радости, а проблемы мы решим позже.

– Остальные не присоединятся к нам? – вспомнила я о Правителях.

– Они осматривают мои… владения. Я подумал, что нам стоит провести время в узком… семейном кругу. – Коллахан склонился ко мне и шепнул: – К тому же… мама стесняется других людей.

На щеках родительницы как раз снова расцвело несколько бутонов, а волосы обвил сочный зеленый побег.

– Было бы кого стесняться, – буркнула я.

Блюда оказались поистине королевскими. Жареные свиные ребрышки, запеченный картофель и репа, тающие во рту пироги, суп с черносливом и пореем, всевозможные сыры, колбасы и закуски, целые каскады свежей зелени и фруктов. Ну и, конечно же, мятный лимонад, который напоминал мне о детстве, и крепкий эль. Угощение я уминала за обе щеки, радуя маму хорошим аппетитом. Брат лишь смеялся, поражаясь, как в мое тонкое тело все это влезает. Завершился обед розмариновым чаем и пирожными с шоколадной глазурью.

Чтобы хоть как-то растрясти набитые животы, мы отправились осматривать замок. Коллахан сопровождал прогулку уморительными рассказами из жизни прошлых владельцев Эйд-Холла. Я хохотала и старалась не обращать внимания на то, как прямо на глазах меняется и мой брат, и замок. С каждой новой морщинкой на лице Правителя его владения тоже ветшали. Но я делала вид, что не вижу появляющейся плесени и не слышу скрипа рассохшегося паркета.

– Ты тоже живешь в замке? – повернулась я к маме.

– Нет, твой брат не позволяет. Я лишь ухаживаю за садом, прихожу по утрам. А живу за ратушей, вернее, за ее развалинами. Хочешь посмотреть мой домик? Я сохранила часть вещей из нашей прежней жизни.

Хочу ли я? Еще бы!

– Тогда идем! – рассмеялась мама. Она или тоже делала вид, что не замечает изменений в замке, или настолько к ним привыкла, что уже не обращала внимания.

Коллахан с нами не пошел, сославшись на срочные дела.

– Увидимся утром. – Он нежно поцеловал маму в макушку и посмотрел на меня.

– Я вернусь до сумерек, – пообещала я, и брат кивнул. Мы обменялись понимающими взглядами. Коллахан не хотел, чтобы мама видела его в худшие часы.