Орден Лино. Эра исполнения желаний

Мамин домик стоял в тени сосен и дубов, стены густо оплел плющ, а крышу затянуло голубоватым мхом, из которого торчали ромашки и колокольчики. Я нежно улыбнулась. Моя мама теперь настоящая цветочная фея, совсем как в сказке, которую читала нам в детстве. Надеюсь, что и финал тоже окажется сказочно счастливым.

– Входи, милая. – Мама придержала дверь, по которой ползли стебли дикого винограда. В двух небольших комнатах пахло выпечкой и цветами, здесь было уютно и тепло. – От нашего старого дома, к сожалению, почти ничего не осталось. Волна смыла побережье практически полностью. Но я успела спасти кое-какие вещи. Фотографии, памятные грамоты и письма, которые писал мне твой папа. Я все сохранила в целости!

Я улыбнулась, рассматривая стену, увешанную желтыми листами и нечеткими снимками. Рядом висело изображение черного единорога, но от него я отвернулась.

– О, а я ведь помню это фото! Вот это, где я в желтом платье! Оно так шуршало, что я напоминала себе огромного жука! Смотри, какой у меня здесь недовольный вид!

Я рассмеялась, и мама тоже улыбнулась.

– Да, именины Коллахана. Отличный был день! У меня тогда получился отменный лимонный пирог. Это один из немногих дней прошлого, который остался в памяти.

Мы обменялись взглядами и замолчали. Исход изменил жизни всех людей, но сейчас не хотелось вспоминать о грустном.

– И мне кажется, что здесь у тебя очень красивое личико, милая!

– Ты что, я выгляжу так, словно мечтаю придушить всех этих мальчишек, занявших наш сад! – наклонившись ниже, я всмотрелась в групповое фото. Меня посадили на стульчик, Коллахан встал рядом и большинство гостей выстроились около него. Возле меня остался лишь один мальчик в синей рубашке. И что удивительно, смотрел он не в камеру, а на меня. Его пальцы касались желтого рукава моего ужасного платья.

– Мам, а это кто? Мальчик в синем? Помнишь его? – заинтересовалась я.

Но она глянула мельком и качнула головой.

– Прости, Мэри. Я многое забыла, да и давно это было. К Коллахану в тот день пришли мальчики из его группы поддержки. Твой брат тяжело переносил свою особенность, и мы с папой надеялись, что компания сверстников ему поможет. Дети там были разные, но каждый со своей… необычностью. Хорошие ребята. Но я совсем не запомнила их имена.

– Нестрашно, – махнула я рукой, показывая, что все в порядке. Но сама снова посмотрела на фото. Что меня так зацепило? Обычный день и несносные мальчишки…

– А здесь ты поступила в университет, посмотри! – Мама дернула меня за руку, показывая на мое изображение в смешной шапочке. – А вот это твои грамоты и награды. Я так тобой гордилась, милая! Думаю, я была самой счастливой мамой на свете, хотя и не все помню. Ты всегда была одаренной, Мэри.

Я подняла взгляд и принялась рассматривать многочисленные грамоты и дипломы, которыми была увешена стена.

– Уже в пять лет ты написала свой первый концерт для фортепьяно, а в семь опубликовала свои сонеты для скрипки. Смотри, это фотография с твоего выступления! Ты обладала абсолютным слухом! Скажи, на каком инструменте ты играешь сейчас? Раньше тебе давался любой!

Я вспомнила старика со скрипкой на празднике Жертвы в Соларит-Вулсе и мою лихорадку после концерта в Боргвендаме. Может, я слегла, потому что музыканты безбожно фальшивили? Но даже сейчас при одной мысли о том, чтобы взять в руки какой-нибудь инструмент, меня охватила дрожь. Не предвкушения. Страха.

– Кажется, музыка осталась в прошлом, мама, – по возможности беззаботно произнесла я.

– Да? Надо же… А я думала… Неважно! У тебя всегда было много увлечений, Мэри! Моя нетерпеливая дочь! Сколько небеса отмерили Коллахану спокойствия и рассудительности, столько же насыпали тебе огня и любознательности! И уж поверь матери, ты была гениальна во всем, моя милая!

Тут мама вспомнила о том, что собиралась заварить свой травяной чай и унеслась на кухню, оставив меня наедине со стеной почета. Я медленно перечитывала золотые и красные буквы всевозможных грамот. И чем больше читала, тем сильнее хмурилась. Музыкальные награды я обошла стороной, но здесь были и другие! Больше всего оказалось дипломов и грамот по физике и математике, а еще по каким-то совершенно непонятным дисциплинам, названия которых я и прочитать-то толком не могла! Я повела пальцем, шепча себе под нос:

– «За вклад в разработку гомологической зеркальной симметрии и изучение пересечения стен…», «За… обнаружение темной материи и… подхода твисторной струны…», «За… вклад… магнитные монополи…», «За изобретение теории магнитного толчка, порождающего новое пространство-время».

Я прекратила читать и сделала шаг назад. Перед глазами плыло, в горле пересохло. Мама что-то говорила из кухни, но я ее не понимала. Строчки на листах казались мне непонятной тарабарщиной, но почему-то они меня испугали. Страх – всепоглощающий и сводящий с ума – охватил все мое существо. Я утратила разум, превратившись в крошечного кролика, стоящего перед логовом голодного волка. Целой стаи волков! И все, что мне хотелось – бежать! Бежать, бежать, бежать, спасаться! Прочь от этой ужасной стены, так испугавшей меня!