Ордынский волк. Самаркандский лев

Точно так же обустраивал свой лагерь и хан Тохтамыш, хоть и был сыном вольных степей и хуже смерти ненавидел города. Военная тактика превыше всего! Они мало чем отличались друг от друга – армия государя Мавераннахра и хана Золотой Орды. Возможно, что иные всадники Тохтамыша, степняки от рождения, кочующие по великим просторам Половецкого поля, были даже проворнее в седлах, чем бахадуры эмира Тимура, потому что с младых лет колотили пятками по конским бокам, да и не было более метких лучников, чем ордынцы, ведь они жили только скотоводством и охотой. Но войско Тохтамыша представляло из себя пестрое сборище безжалостных и подчас диких кочевников, возглавляемое гордыми Огланами – принцами Чингизидовой крови, исполнявшими свой феодальный долг и приходившими на войну со своими племенными боевыми соединениями, а также амбициозными мурзами и эмирами, тоже собиравшими для войны свои отряды; а войско Тимура состояло исключительно из хладнокровных и жестоких профессионалов-наемников, его верных гулямов, которые не знали других профессий, кроме военной. Они были строго разделены на подразделения и, сражаясь за хорошие деньги, – Тимур был щедр и обязателен как работодатель, – беспрекословно подчинялись своему государю. Железная дисциплина и беспримерная строгость царили в Тимуровой военной среде. В этом и была разница двух великий армий…

Сотни тысяч костров окрасили той теплой летней ночью лесостепь близ реки Волги. Звезды видели эти яркие огненные поля. Оказывается, две армии расположились совсем недалеко друг от друга. Отряды разведчиков то и дело натыкались на противника и вступали в короткие схватки. Но никто бы ночью без надобности не стал нападать большой массой. Это совсем не то, что взять под шумок крепость, вырезав охрану, или напасть на чье-то кочевье в безлунную ночь. У великих армий свои отличительные знаки, свои знамена, у каждого подразделения свои бунчуки, у каждого воина есть гордость за повелителя, которому он служит, за своего командира, которому он подчиняется, за свою воинскую честь.

Ночь – пора жадных татей, день – время отважных воинов.

Когда ранний и тревожный рассвет окрасил округу, то два войска и впрямь оказались друг перед другом как на ладони. Центр каждого и крылья, которые расходились по холмам и долам, покуда хватало глаз. И всюду поднимались грозные штандарты и бунчуки. В тысячах мест с обеих сторон грозно били барабаны и раскатисто завывали трубы, и весь этот гром и вой несся во все стороны света.

Тимур расположился на высоком холме и в окружении своих вождей и бахадуров смотрел на врага. Он провел много битв, водил за собой отряды и войска, большие армии, исчислявшиеся многими десятками тысяч, но такую армию он привел впервые в чужой край. Такой битвы у него еще не было. Двести тысяч воинов ожидали его приказа броситься в бой, а там как даст Аллах: встретить смерть, победить, но как бы там ни было – пронестись ураганом по рядам противника и сразить его как можно больше.