Орел и грифон (СИ)

Крепость Немала возвышалось на невысоком холме над рекой Уж, протекавшей сквозь расположенную на обеих берегах столицу древлян. Княжескую твердыню окружала высокая стена из нарочито грубо обтесанных бревен, на которых, по давнему обычаю, кое-где держались кусочки коры, давшие имя и самой крепости и названному по ней городищу: «Ис-коро-стень», «из коры стены». Естественная терраса со стороны посада укреплялась по краю гранитной крепидой и выемкой каменной крошки из рва, вырытого у подножия холма и залитого водой из Ужа. Жавшиеся же к подножию холма дома защищали земляные валы, тройным кольцом окружившие городище.

На въезде в Искоростень угров и дружину Ярополка встретила Мустислава, что отправилась вперед остальных, предупредить древлян о важных гостях. Рядом с ней стояло двое детей Немала: молодой князь Ниско и впрямь немногим младше Ярополка, носил темно-синий плащ поверх белой рубахи с красной вышивкой. Шею его украшал золотой молот Перуна, запястье — браслет с алыми рубинами, а с пояса свисал длинный меч в ножнах, испещренных узорами в виде сражавшихся хищных зверей. Рядом с ним держа в руках блюдо с душистым караваем и деревянной солонкой, стояла молодая, довольно красивая девушка, одетая в черную вышиванку, расписанную красными узорами. Русые волосы, обычно заплетенные в длинную косу, сейчас свободно лежали на плечах, распущенные по здешнему погребальному обычаю, голову же венчал венок из сухих веток. Изящную шею украшало ожерелье из серебряных лунниц, а в ушах покачивались золотые сережки. Зеленые глаза с любопытством глянули на въезжавшего в Искоростень Ярополка, но, поймав взгляд «молодого князя», княжна Преслава, дочь Немала и сестра Ниско, в притворном смущении опустила пушистые ресницы.

— Хлеб да соль, княже, — певучим голосом пропела она, протягивая каравай.

— Хлеб-соль кушати, — кивнул Ярополк, отламывая кусок хлеба, макая его в соль и отправляя в рот. Точно также себя повели Саломея и дьюлы мадьяров.

В Искоростене они не задержались — сразу же после знакомства с наследниками Немала, гости, вместе с хозяевами, переместились в начинавшийся на северной окраине городища священный лес. Там была расчищена большая поляна, посреди которой возвышались два идола: некогда молния ударила в могучий дуб, обуглив и расколов его пополам, а уже люди вытесали изваяния Богов из образовавшихся половин. Слева стоял могучий старик, с большой бородой из стеблей различных растений и спутанной гривой, из которой выглядывали козлиные рожки. Козлиными рогами — и на этот раз настоящими — был увенчан и осиновый посох в левой руке истукана. Вместо правой руки у идола острилась кривыми когтями медвежья лапа. Короткие ноги оканчивались раздвоенными копытами, у которых лежали отрубленные людей и животных. Из некоторых обрубков шей еще сочилась кровь — со стороны казалось, что бог окровавленными копытами попирает останки своих жертв. Слева стоял второй идол — увеличенное подобие того изваяния, что поставила Мустислава в святилище Черного Леса: высокая статная женщина, с хищным лицом, глазом прикрытым прядью из густых волос и венке из вороньих перьев. Рядом с богиней и встала ведунья, чьей лицо покрывал искусная роспись из сала и сажи: на лице женщины щерился огромный, растянутый почти до ушей рот, с острыми клыками, а лицо превратилось в подобие жуткого черепа. Возле же мужского идола стоял могучий старик в плаще из медвежьей шкуры, наброшенной прямо на голое тело. Босыми были и ноги лесного волхва. В правой руке он держал двузубый посох, в левой — большой бубен, покрытый колдовскими знаками.

А прямо перед идолами простерлась могила — выкопанная в земле и размеченная небольшими валами исполинская фигура, с подчеркнутыми очертаниями груди и широких бедер, выдававших женскую природу божества. Фигура простерлась головой на север и ногами на юг, причем на месте головы виднелся большой, выкрашенный алым валун, с черной точкой, обозначавшей один глаз. В центре фигуры, в самом ее «животе», лежал князь Немал — на возвышении из хвороста, в своих лучших одеждах и украшениях, с мечом и боевым топором на груди, обсыпанный зерном и зеленью хвои.

Бородатый мужчина рядом с идолом — Вологслав, волхв Хозяев Леса, дождавшись когда все скорбящие займут свои места, ударил в бубен — и из леса потянулись и остальные волхвы. Погребение началось с жестокой казни болгарских пленников, разорванных пополам прямо над могилой князя. Там же закололи и трех наложниц князя, двух рабов, коня и быка. Все это сопровождалось монотонным битьем в бубен — и мрачной песней, вновь и вновь эхом разносящейся по лесу.

— Породися Мраколице зернием железным, порубися Мраколице каменем отвесным...

Уже темнело — и в обступившей поляну чащобе Ярополку чудились чьи-то пугающие тени, крадущиеся меж деревьев, слышался заунывный вой, издевательские смешки и цокот копыт. Один за другим зажигались во мраке желтые и красные глаза.