Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

В подсвеченных сиреневым светом глазах Стража ничего нельзя было понять, что он испытывает, и это, если не обращать внимание на каменное, неподвижное лицо и замершее, как опора свода галереи тело.

Но потом оно шевельнулось, и Страж, хрустя и постукивая костяными бляшками своего доспеха, медленно поднял ногу и громко топнул. И еще раз, уже со всеми своими товарищами, выражая, таким образом, удовлетворение и одобрение от показанных навыков.

Уш удивленно шевельнул ушами и пошел мимо топающих Стражей к своему отряду: беснующимся от восторга щенкам своего десятка, топающим со Стражами поисковикам Керкетов, визжащим Носачам, почти одинаково задумчиво разглядывающих его Старшей с шестовыми и восторженным глазам щенков Кха.

Подойдя к Старшей, он склонил голову и уронил к ее ногам копье Икиа.

— Старшая, я виноват, но я ответил на вызов. Я готов принять твою волю.

— Потом, сейчас я занята.

Она прошла совсем близко от него, обдав его запахом, кожи и шерсти ее одежды, запахом здоровой, сытой самки и еще чем-то очень приятным.

Он обернулся ей вслед и увидел, что она остановилась напротив расступившихся Стражей и почтительно разговаривает с очень и очень старой Знахаркой, что тем не менее, сама стоит на ногах, опираясь на посох с парой молодых Знахарок, что стоят у нее за спиной.

Его несильно толкнули плечо и, обернувшись, он увидел шестовых Семьи Купца, что пристально его разглядывали.

— Что?

— Ты знаешь свою мать?

Уш сразу насупился и буркнул.

— Знаю и что?

— Я тоже ее знаю, у нее был шрам вот здесь, — он чиркнул когтем себя по щеке, оставив белую полосу на грязной коже.

В ответ Уш только скептично хмыкнул и ответил.

— У любой самки Бооргуза есть шрам здесь. И не один.

Второй шестовой миролюбиво поднял свою раздавленную работой на шесте барки, корявую и каменно-мозолистую лапу и прогудел когда-то давно ломаным горлом.

— Мы не хотим тебя обидеть. Просто спрашиваем, и скажи своим, пусть не заходят со спины, мы не враги ни тебе, ни им.

Уш успокаивающе махнул своему десятку, что, как им казалось, незаметно притопали за спины шестовых, и хмуро тискали свое оружие.

— Зачем тебе знать, старый, — Уш уважительно кивнул шестовому, — кто была моя мать?

Тот в ответ усмехнулся щербатым ртом и фыркнул.

— А может, ты мой сын, такой воин, любому отцу лестно.

Второй шестовой закашлялся, и Уш не сразу понял, что он смеется.

— Не, Учааа, не ты его отец. Сам посмотри, он-то, когда не прячется в половину мачты барки ростом, а ты из трюма только в прыжке верха борта достаешь. Скажи лучше, десятник Уш, был ли след от колотой раны у твоей матери вот здесь, — он ткнул себя в грудь когтем чуть выше соска и убежденно кивнул, увидев, как дрогнуло лицо Уша, — твоя мать Кирдата, мы с ней не раз в Болото ходили.

Уш пошатнулся и недоверчиво разглядывал в раз посмурневших шестовых.

— Она жива?

— Нет, Уш. Зная ее, поверь, она бы тебя обязательно нашла. Болото взяло ее. Егеря.

У нас так. Почти все находят смерть в Болоте. Мы… — он махнул рукой и показал Ушу за спину, — вон Старшая идет. Потом поговорим.

Уш кивнул и отошел к своим щенкам.

Увидев, как шестовые что-то быстро растолковывают Старшей, он поморщился и приготовился к неприятностям.

Но лицо у нее, когда она позвала его к себе, было спокойно, хотя и не очень радостно.

— Мне говорят, что ты сын Кирдата?

— Они так думают, я не знал имени ее.

— Но шрам-то ты помнишь, — Уш, помедлив, неохотно кивнул. Он уже знал, что ее не дождется, и разговор его тяготил.

Старшая шагнула к нему еще ближе и, глядя на него снизу вверх, заговорила.

— Я знала твою мать. Она три раза побеждала на танце с ножами. Она ходила в поход на Болото и возвращалась живой почти полную руку. Если ты помнишь ее шрам, то знай, моя Семья должна ей и тебе, ее сыну. Она тогда собой закрыла моего отца. Моя Семья это помнит.

— Почему?

— Почему она держала тебя в общей Яме? Я не знаю. Ты у них спроси, — она ткнула пальцем в стоящих неподалеку шестовых, — наверняка, знают. Все остальное потом.

Она повернулась к подошедшим Старшим ее отряда и добавила.

— Встречи не будет. Уходим.

— Это куда? — поисковик ткнул лапой в лежащие тела.

— Берите, Стражам они не нужны.

— Наша доля? — стоящий рядом Темник, отворачиваясь от тусклого шара, недовольно потер глаза.

— Как по договору, мы поможем отнести.

В это время шестовые, косясь на Стражей Норы, что-то грузили себе в заплечные корзины из мешка, что принесли две Знахарки из Норы.

— А нас возьмете? — к Старшим подошел Кха и переводил тусклые глаза с одного лица на другое, — Ловчие вернутся.

— Не отстанете?

— Мы нет, но у нас раненые и это… Уна с рождения плохо ходит.

Старшая удивленно подняла бровь, и в этот момент один из ее спутников коротко дернул пальцами.

— Вот значит как, — она не успела продолжить, как Уш вздрогнул и, как будто слыша себя со стороны, произнес.

— Я ее отнесу, и раненых мы возьмем.

Глава 12

Большой Лагерь. Ходок.

— Мой Вождь.