Ороро

Ингрэма колотило от злости и разочарования. Он резко повернулся к двери, намереваясь выйти, но лишь шарахнул по ней кулаком. Дверь хлопнулась о проем и, отскочив, снова открылась. Ингрэм подскочил к ней и ударил еще раз. Он бил и бил, пока запоздалая боль не пронзила руку раскаленным железом. Тяжело дыша, Ингрэм прижал ушибленную руку к груди и медленно сполз на пол. Глаза горели от слез, которых не было. Все свои слезы он уже давно выплакал, даже на боль их не осталось.

– Ингрэм, – жалобно позвал тэйверенок.

Ингрэм медленно обернулся и с отвращением оглядел его. Котелок продолжал пузыриться и плеваться, огонь – злостно шипеть в ответ.

– Зачем? – резко бросил он.

Побледневший тэйверенок умоляюще сложил дрожащие ручонки у груди. Его грязное лицо перечеркнули светлые смазанные дорожки. Он поджал крылья так, что их почти не было видно, а хвост крепко обвился вокруг лодыжки.

– Я просто… я… я все съел… и все равно был такой голодный, – глотая слова, бормотал тэйверенок. – Я ужасно проголодался, а… а ты ушел, а я… а я все съел, вот все. – Он немного развел руками, словно показывая это самое все, и тут же схлопнул их на груди. – Ничегошеньки не осталось, я и подумал… а куры… а петух так на меня посмотрел, чуть глаз не выклевал, я… я испугался, а потом там козленок, их же двое, и коза ничего не сделала, я просто… вытащил его, а потом… ножиком р-раз! – Тэйверенок почти заулыбался, но тут же мученически скривился. – Кровь такая горячая и так было много, я забыл все приготовить, поэтому… немножечко навел беспорядок… я и шкуру снял, вот, как ты это с фурфиками делал… – Тэйверенок вскочил и, спотыкаясь, подбежал к окровавленной кучке показать. – И в-внутренности все здесь, я только печень немножечко, такая вкусная, сестра говорит…

– Твоей сестры здесь нет, – счел нужным поправить Ингрэм.

Сглатывающий сопли тэйверенок поспешно закивал. Слезы снова полились из его глаз, и он резко и быстро стирал их.

– Я немножечко мяса в котелок и в-варить, а потом услышал, как ты пришел, но не успел прибраться, я х-хотел… я просто хотел есть! – жалобно крикнул он. – И чтобы ты, когда придешь, похвалил меня, что я сам все сделал и приготовил! Вот! – Он засуетился, нырнул в корзинку с выпечкой Мэриэль и дрожащими руками достал пирожок. – Я тебе оставил. Твой любимый.

На примявшемся пирожке были отчетливо видны следы его измазанных кровью пальцев.

– Я не знал, что его трогать нельзя. – Ороро покосился на голову козленка. Блестящие мертвые глаза с укором смотрели на Ингрэма. Ороро протянул ему пирожок. – Я больше так не буду.

– Не будешь, – согласился Ингрэм. – Еще одна подобная выходка, и ты отсюда уйдешь.

Губы Ороро задрожали, но он мужественно кивнул.

– Сейчас ты, – Ингрэм пристально посмотрел на него, – как тот слабый саженец. За тобой нужен глаз да глаз, чтобы ты выжил и вырос в сильное дерево. Понимаешь меня?

– Я не… – вскинулся было Ороро, но тут же поник. – Я… я слабый?

– Это ты мне скажи.

Ингрэм достал из шкафчика миску и поварешку, подошел к очагу, поставил миску на пол и поварешкой принялся вычерпывать из котелка с плавающим там мясом лишнюю воду. Ушибленная рука болела и опухала, пальцы еле слушались.

– Я просто слишком долго пробыл в человеческом облике и потому ослабел и сильно проголодался! – пытался оправдаться Ороро.

– В прошлый раз такого не было.

– В прошлый раз я поел твоей темноты! А в этот раз…

– Что в этот раз?

Ороро опустил голову и смолчал.

– Ты мог просто попросить.

Ингрэм вернул миску на стол. В ведре у стены еще с утра оставалась холодная вода, и Ингрэм сунул туда горящую больную руку. Присел на корточки, но заболела нога. Он сел задницей на пол, потер лицо второй рукой, зачесал волосы назад пятерней.

М-да, задачка.

Ороро сверлил его мокрыми глазенками. Лицо его потемнело, Ингрэм надеялся, что от стыда.

– Принеси, пожалуйста, кожаный мешочек из сундука возле шкафа с одеждой, – подумав, сказал он.

Ороро с облегчением поторопился достать нужное.

– Этот?

– Да.

Ингрэм, кряхтя, перебрался на табуретку, подтянулся вместе с ней ближе к столу, вздыхая, оглядел разбитую руку.

– Умеешь магию исцеления?

Ороро засопел, помотал головой, прижимая мешочек к груди.

– Доставай, что там, – кивнул Ингрэм.

Ороро осторожно вытащил из мешочка содержимое – старые бинты, пузырек с лечебной притиркой, склянки с пахучими мазями.

– Вымой руки. Хорошенько вымой. Будешь мне помогать, хорошо?

Не то чтобы он сам с этой ерундой не справился…

– Хорошо, – пробормотал Ороро.

Он беспрекословно выполнил краткие указания, отрезал нужной длины бинт, сложил несколько раз, намочил притиркой. Жалко было тратить ее на руку, поболело бы несколько дней и само зажило, но дело было не в руке.

– Приложи, – велел Ингрэм.

– Куда?

– А ты как думаешь?

– Там, где опухло и кровит?

Ингрэм кивнул. Ороро под его руководством начал накладывать повязку, выискивая взглядом одобрение в его глазах.

– Больно?

– Да. Пожалуйста, аккуратней.

– Я стараюсь.

– Мне кажется, ты все это делаешь, чтобы насолить мне, – задумчиво сказал Ингрэм. – Отомстить за то, что оставил сегодня у Мэриэль.