Ороро

Все хорошо. Все обойдется. И вообще, Анн сама виновата, разве мог он и дальше терпеть ее возмутительные насмешки? И раз она так сильна, как хвастала, что же не смогла дать ему должный отпор?

Ороро взял Борея на руки и, чутко прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, чтобы не наткнуться ни на кого, отправился в деревню. Добрался до дома Хорея, украдкой вошел через оставленную незапертой дверь, положил Борея в колыбель и помчался скорее домой.

Ингрэм к его несказанному облегчению крепко спал. Ороро быстро переоделся, постирал грязные вещи и хорошенько умылся ледяной водой у родника. Его знобило, телу было жарко, как и всегда после подобных плотных перекусов. Запах крови Анн долго не хотел смываться, а может просто чудился. Закончив с делами, он взобрался на постель к спящему Ингрэму, тронул его за висок, проверяя на кошмары, неловко пригладил ему волосы и окончательно успокоился.

Он дома. Все случившиеся неприятности остались далеко за закрытой дверью. Все хорошо. Точнее…

Да кого он обманывал?! Все было хуже некуда! Анн не вернется домой, ее объявят в розыск, рано или поздно найдут останки! Хорей снова возьмется за те свои поиски, и в этот раз в их края уж точно придут эти страшные Ищейки, которых Ингрэм так боится!

«Но зато Анн больше не будет меня доставать», – мстительно подумал Ороро. Вся такая расхорошая Анн, умная, красивая, замечательная волшебница, как сказал Ингрэм! Его-то он ни разу так не называл! Это было нечестно! У Анн было все, а она хотела себе еще больше и смеялась над ним!

Ороро заметил трещину на ногте. Ногти теперь постоянно были длинные и острые – быстро отрастали, стоило их только погрызть или срезать. Ороро осторожно прокусил сильно торчащий кривой ноготь, выгрыз его, вытер пальцами рот и отправил откушенный огрызочек в полет.

Ну и что, что он не умеет исцелять магией. Он – тэйвер, а их не просто так назвали высшим народом. Даже самый тщедушный тэйвер физически был сильнее и ловчее лучшего из низшего народа. Раны их затягивались быстро, скорость и реакции были на порядок выше, как и выносливость и запасы магии. Не нужна им никакая магия исцеления, ведь от смертельных ран она не поможет – на нее нужно время и концентрация, проще уж настойками целебными да эликсирами воспользоваться.

Но Анн была права – он ничего не смог сделать, ничем не смог помочь Ингрэму. Рана его не была смертельной, но опасной, и настойки его могли закончиться прежде, чем он добрался бы до деревни. Что бы случилось с ним, не подоспей Анн вовремя?

Ороро задрожал от этой мысли и отчетливо вдруг понял – Ингрэм тоже будет задавать вопросы. Он может сопоставить исчезновение тех людей и догадаться. Как же теперь вести себя с ним, чтобы он не понял? Ведь какими бы друзьями они ни стали в последнее время, Ингрэм был сильно привязан к Анн и ее семье. Несомненно, он будет на их стороне, если случится ему встать перед выбором.

Вновь подступили горькие горячие слезы – от произошедшей оплошности, которую он не мог исправить и ни с кем разделить, от своего одиночества.

Ингрэм тем временем шевельнулся, наполовину проснувшись.

– Ороро? – хрипло позвал он. – Ты уже вернулся?

Ороро только и сумел, что кивнуть.

– Проводил Анн? Все хорошо?

Ороро вновь кивнул и спокойным, самого себя удивившим голосом, сказал:

– Да. Она велела напомнить тебе, чтобы завтра же шел в деревню, наведаться к ведьме.

Ингрэм легонько хмыкнул, устроился поудобней, держа раненую руку у груди, и снова заснул.

Ороро долго сидел у его изголовья, потрясенный и огорошенный произошедшим, и ловил изредка приходящие к Ингрэму кошмары.

Дневники Гета

Чувствую себя лишним, но не приехать на свадьбу Ингрэма не мог.

К чести Лэни, она не бросила его даже после того, как родители пригрозили лишить ее наследства. Она забрала приданое от своей благосклонной бабушки и переехала к Ингрэму в Длинное Поле – в дом, унаследованный от нашей почившей год назад бабули.

Они ждут ребенка и оба безобразно счастливы.

Чувствую себя старым ворчливым брюзгой…

Хорошо что привез с собой книги, чертежи и парочку механизмов… С нетерпением жду момента показать их Ингрэму. Его глаза все так же ярко загораются, стоит ему разузнать что-то примечательное, мне греет душу его любопытство и участие, скучаю по старым временам, но он – прежний (я хочу сказать, женитьба его не испортила), я – прежний, ничто между нами не изменилось (напротив, гостить в его доме лучше – спокойней и приятней – чем в родительском в глуши, а Лэни замечательно готовит и не лезет с глупыми разговорами лишь для того, чтобы занять чем-то неловкое молчание), и это, оказывается, было для меня так важно, что от накрывшего облегчения в момент осознания я чуть не прослезился.

Да, думаю, я справлюсь с этим – что для Ингрэма теперь на первом месте всегда будет его дорогая жена. Судя по всему, он ничего не говорил ей о моих грубых словах, но мне все равно перед ней стыдно и неловко.

глава 13