Орудия Ночи. Жестокие игры богов

– Неужели? И почему же? – ехидно спросил Амбершель.

– Потому что она все больше отбивается от рук, – ответила Сочия без тени ехидства. – Убивает направо и налево. Кого убивать – ей неважно. Если это не наши преданные друзья, если не желают истреблять всех, кто думает не так, как мы… Сейчас Кедла в Арнгенде и действует гораздо более жестоко, чем когда-либо действовали сами арнгендцы. Вчера напала на поместье, принадлежащее кузену Анны Менандской, и убила там всех, не исключая мышей и воробьев. Сожгла все, что смогла. Отравила колодцы. Ее люди никогда не перечат. Верят, что Господь ее послал покарать Арнгенд. Боготворят ее.

– А ты ревнуешь? – спросил совершенный.

– Больше нет. Теперь мне страшно – я боюсь, она поверит в то, что говорят ее люди. Решит, что с ней и правда Господь и что можно одолеть Арнгенд всего с несколькими сотнями солдат.

Бернардин пробормотал себе под нос, что, мол, с каждым днем все больше народу отправляется за Кедлой, но так, чтобы Сочия не слышала.

– Ты слишком волнуешься, – успокоил графиню Свечка. – Кедла упряма и своевольна, но чувство меры у нее есть. Она лишь задирает их. В настоящий бой не сунется.

– Вы так говорите, словно ее поддерживаете.

– Пытаюсь объяснить тебе ход ее мыслей.

Бернардин перевел разговор на их поход по храмам Антье.

Несколько недель Антье наслаждался безмятежным спокойствием. Казалось, все в городе довольны. Даже епископ ля Вель жаловался не так часто.

Магистраты, мировые судьи и уцелевшие приходские священники начали заниматься мелкими распрями, которые им и следовало разрешать с самого восшествия Сочии на графский престол. Она не опротестовывала их решения, даже если не соглашалась с их суждениями.

А потом до Антье дошли вести о невероятных событиях в Ветеркусе.

21

Альтен-Вайнберг, зима

В день, когда Войско Праведных достигло Альтен-Вайнберга, в небе кружились редкие снежинки, возвещая окончание войны. Праведных повсюду тепло приветствовали. Простой люд отчего-то чувствовал свою причастность к их победам.

Знать же вела себя более сдержанно. Низкородный наемник, пусть и обласканный сестрами Идж, незаконно присваивал себе их привилегии.

Хект изо всех сил пытался очаровать всех, кого встречал по пути. Добытый Анселин Менандский помогал, но не сильно.

Все новые церкви лишались святости, но при этом желание отправиться в священный поход только возрастало. Чалдарянский мир охватило безумие. Хект волновался, что соберется такая толпа, которой не под силу будет управлять.

Еще он волновался из-за Лучезарных, хотя они и не нарушали условий договора и помнили о маскировке. Однако чем податливее становились боги, тем сильнее беспокоился Хект. Его личность, самую основу которой выковали в школе неутомимых отроков, отказывалась верить в то, что из сговора с демонами может выйти что-то хорошее.

А пока он волновался из-за Лучезарных, его подчиненные еще сильнее волновались из-за него самого.

По сравнению с событиями в Ховаколе его возвращение с того света представлялось уже не столь странным. После «воскрешения» Предводитель действительно вел себя странновато, но продлилось это недолго. В Броте он уже казался вполне нормальным. Когда его нашли в беспамятстве на дороге возле перевала Ремейн, все, конечно, встревожились, но…

Теперь лорд Арнмагил вел себя совсем уж дико: призывал на поле боя демонов, играючи расправился с прославленным рыцарем-забиякой да вдобавок изгнал из этого самого забияки нечто. Никому ничего толком не объяснил.

Самого лорда Арнмагила все это тревожило не меньше остальных.

Хект всегда действовал с умом, теперь же он стал демонстрировать и вовсе безупречную тактику. Он всегда заранее знал, что предпримет противник. Казалось, Предводитель не может ошибаться и точно так же не может уразуметь, почему эти невероятные умения всех вокруг так пугают.

Пайпер обладал всеми свойствами, которыми в идеале должен обладать Предводитель Войска Праведных накануне исторических событий – похода, призванного очистить Святые Земли от неверных, еретиков и прочей скверны, мозолящей Господу глаза.

С другой стороны… Пайпер Хект боялся. Не мог отделаться от опасения, что он уже не тот, кем был раньше. Поход на Ховакол его изменил. В который уже раз.

Элс Тейдж стал Пайпером Хектом, и Пайпер Хект так удачно вписался в образ, что Элс Тейдж превратился лишь в смутное воспоминание. Пайпер Хект же сделался настолько настоящим, что помнил даже выдуманные события своего дуарненского прошлого, словно они действительно происходили в его жизни. А вот школу неутомимых отроков вспомнить удавалось только усилием воли.

Если же все-таки получалось извлечь на свет божий те далекие времена, его настигало осознание того, что до Элса Тейджа был и другой человек – мальчик Гисорс, сын рыцаря из Братства Войны. У Гисорса были родные. Пайпер Хект разыскал их и теперь страстно желал, чтобы один из них, старик, называемый Девятым Неизвестным, явился и помог разобраться в этом буране из чувств и эмоций.