Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг

Случалось, что пленников освобождали с боем. По-видимому, самым массовым случаем сдачи в плен русских войск было взятие шведами Веприка; эти же войска были вызволены позднее. Адлерфельд пишет, что при сдаче офицерам был сохранен их багаж, а коменданту вернули его шпагу; в крепости обнаружили разорванные пушки (очевидно, их уничтожил гарнизон перед сдачей). Из Веприка в качестве пленных были выведены 1100 солдат и какое-то количество «вооруженных крестьян»; их конвоировали в Зеньков, но большинство из них умерло от холода; саму крепостицу шведы оставили 10 января и сожгли [1818]. Полковник Юрлов, второй по старшинству офицер в гарнизоне, позднее подтверждал, что сдавшийся гарнизон был выведен на следующий день после штурма [1819]. Поначалу русское командование располагало о произошедшем неполными и противоречивыми сведениями, как видно из переписки Г. И. Головкина. 12 января 1709 г. он сообщал В. Л. Долгорукову, что «комендант оной [Вилим Юрьевич Фермор. – Б. М.], которой имел указ от царского величества даже до последнего человека в крепости оной боронитца, восприимет на себя гнев и воинский суд, ибо велено ему боронитися до последняго и ожидать сикурсу, который уже послан был и в малых милях от Веприка обретался»

[1820]. Вскоре обстоятельства сдачи прояснились, но пленников по-прежнему искали; в письме к гетману Скоропадскому от 15 января 1709 г. мы читаем: «Ныне уведомилися подлинно, что наши люди, по отбивании трех жестоких штюрмов, принуждены были здаться неприятелю за тем, что не имели пороху ничего. И естли те наши взятые солдаты уйдут, или от неприятеля посланы будут, того ради изволте ваша велможность послать в ближние городы от неприятеля свои уневерсалы, чтоб оных хватали и присылали к войскам царского величества»[1821].

Некоторые пленники освободились из плена в том же месяце, но большинство провело в заточении полгода. Меншиков сообщал царю, что 29 января 1709 г. при нападении на малочисленный шведский гарнизон Опошни было отбито «сто наших…. которые у шведов за караулом были» [1822]

. Из письма г. И. Головкина к В. Л. Долгорукому от 18 февраля мы узнаем, что атакой на Опошню руководил полковник Петр Яковлев и что выручены были взятые в Веприке [1823]. По-видимому, это была лишь небольшая часть гарнизона, поскольку известно, что веприкских пленников выручили шесть месяцев спустя: в бою 14 июня из заключения в Старых Сенжарах были освобождены более 1200 русских из Веприка и других мест [1824]. Согласно реляции о том бою, шведы стали убивать содержавшихся в крепости пленников, как только русские полки атаковали Сенжары. Погибли более 100 человек, прежде чем пленники стали защищаться подручными средствами («дубьем и кольем») и сами внесли весомый вклад в разгром шведского гарнизона

[1825].

Командиры сдавшегося гарнизона Фермор [1826] и Юрлов наказания по-видимому не понесли; известно, что составлявший гарнизон Переяславский пехотный полк был в 1711 г. раскассирован [1827] Судя по сказке офицера этого полка С. И. Панова, освободившись с боем из плена, он был при Полтавском сражении на должности полкового обозного в полку Ю. И. Буша. На этом основании П. А. Кротов делает вывод, что все чины полка были распределены нестроевыми в обозы разных полков и находились в тылу. Таким образом, побывавший в плену полк был фактически распущен уже перед генеральной баталией [1828]

. Можно, вслед за П. А. Кротовым, предположить, что Петр таким образом исключал психологическое воздействие бывших пленников на строевых чинов остальных полков. Возможно также, что это было наказанием за сдачу в плен. Однако представляется более логичным объяснение практического характера – когда в полевых условиях к армии присоединилась тысяча невооруженных людей, пристроить их и поставить на довольствие можно было, лишь разослав в обозы других воинских частей. Более того, из освобожденных веприкских пленников многие офицеры вскоре получили повышения («чином переменены»)[1829]. Об этом сообщает другой офицер того же полка, капитан Федор Петрович Кушников. Спустя 22 года после событий он записал в своей сказке, как «ис того полону чрез трудное домогателство с протчими российскими пленники, швецкой караул побив, свободу получили». За свое «полонное терпение» Кушников был назначен секунд-майором в рижский гарнизон [1830].