Осень отчаяния

– Слушай, у чела хороший музыкальный вкус, одобряю!

– Он, кстати, сказал, что у меня очень хороший проигрыватель. Так что спасибо! Он – звукорежиссёр, работает в студии звукозаписи и разбирается в этом.

Паша даже чуточку загордился, ревновал немного, потому что Лика сильно смущалась, да ещё и Тим ничего не сказал. Это не было похоже на друга, стало обидно.

– Почему Тимоха просил мне не рассказывать?

– Потому что ты мог всё нам испортить, если бы узнал, ну-у… ещё из-за совпадений. Его просто тоже зовут Паша, и он блондин, натуральный, правда.

– Натураа-а-альный блондин… – Паша завопил песню Баскова.

Лика рассмеялась и покраснела:

– Но на этом ваше сходство заканчивается.

– А как же любовь к винилу и хороший музыкальный вкус? Вкус на девушек у него тоже хороший.

Лика закрыла лицо ладонями, видимо, Паша совсем её засмущал, а потом опустила руки и серьёзно попросила:

– Пообещай мне, что не влезешь к нам, пожалуйста, Паш.

– Ты так говоришь, будто я только и делаю, что всем всё порчу!

– Просто ты порой безответственный и импульсивный, от тебя неизвестно чего ожидать. Ты же можешь прийти ко мне, и тебя начнёт нести, как обычно. Я по-хорошему прошу, если хоть немного тебе дорога, подумай хоть раз обо мне. Когда Тиму рассказала, он попросил не говорить тебе, потому что ты бы всё испортил.

– Это Тимоха так сказал?! – Паша вытаращился на Лику, не ожидал, ведь Тим всегда был на его стороне.

– Тимка сказал, что если ты узнаешь, что его зовут Паша и он блондин, то одним Пашей станет меньше. Моим Пашей. Поэтому лучше тебе пока не говорить.

Паша рассмеялся. Да, такого от Тимохи можно ожидать, но от слов “моим Пашей” сердце наполнилось щенячьей тоской, Паша выдал:

– Ты его только предупреди, что если он посмеет тебя обидеть, то мы его закопаем.

– Он не такой, – смутилась она. – Но спасибо за заботу.

Паша послушал ещё пару песен, а затем попрощался с Ликой, пообещал, что точно не будет ей ничего портить в новых отношениях, хмыкнул:

– Разве могу я бить человека с хорошим музыкальным вкусом?! Да ещё и тёзку.

Паша почти не ревновал и больше не резался об Лику. В такси включил телефон и получил кипу сообщений. От Тима висело несколько:

«Ты где?»

«Инга собирается уходить, спрашивает, проводишь её?»

«Инга уехала домой».

А вот от Инги, как обычно, пришло миллион коротких сообщений. Она сначала спрашивала, когда Паша вернётся, потом спрашивала, может ли остаться, потом сердилась, что Паша молчит. Потом просила прощения за ролик, оправдывалась, что хотела помочь найти его маму. А в конце написала, что собирается домой и последнее: «Проводи меня».

Паша чуть было не дёрнулся ей перезвонить, сказать, чтобы никуда не уходила без него. Но вспомнил её же слова: «А мне нужно было с корнем всё выдрать, как лейкопластырь разом оторвать. И я его везде в ЧС закинула: чем меньше контактов, тем быстрее проходит». И вместо ответа Паша просто закинул Ингу в ЧС и заблокировал везде. Надеялся, что у него тоже всё быстро пройдёт. И после этого выдохнул, закрыл и телефон, и глаза. Только ни сердце, ни мысли так просто не закрыть: они не умеют закидывать людей в чёрный список. Паша убеждал себя, что поступает правильно: ему нужно побыстрее вытравить Ингу из себя. Злосчастный ролик он никогда не сможет ей простить.

Глава 57. Всё равно

Когда Паша вернулся домой, Инга, действительно, уехала. А Паша чуть ли не вслух повторял мантру: «Мне всё равно, мне всё равно». Так сильно хотел убедить в этом себя. Но, увидев Яну, выдал себя с потрохами:

– Инга добралась до дома?

– Сам у неё и спроси, – строго отрезала Яна. Наверное, это маленькая месть, что Паша всегда становился на сторону Тима, но потом Яна грустно проговорила: – Ты же знаешь Ингу: она не делает ничего со зла. Плохо, что провернула всё у тебя за спиной, не посоветовалась, но она уже жалеет. Поговори с ней, пожалуйста.

Паша отмахнулся:

– Я ей говорил, что не собираюсь искать мать, тем более такими методами. Всё! Об Инге больше ни слова! – резко ответил он, хотя поморщился, ведь сам же начал этот разговор.

Но Ингу Паша успел узнать, и это было в её стиле, что на следующий день она поджидала Пашу после тренировки. Тимоха на улице почти моментально ретировался, побежал, словно опаздывал на метро. Они молча проводили его спину взглядами и посмотрели друг на друга. Сегодняшней ночью Паша вообще не спал, он даже телефон выключил и отнес на кухню, чтобы случайно не разблокировать Ингу и не начать ей писать. Он всё ещё злился, подпитывал ненависть, заглушая тоску. Но невыносимо скучал.

Инга начала разговор первой, заговорила тихо и осторожно:

– Паш, прости. Просто прости. Но ты бы никогда на такое не согласился.

– Конечно, не согласился бы!

– Но тебе это нужно! Тебе нужно найти твою маму. Ты страдаешь от этого, я просто хотела тебе помочь. Прости!

– Мне! Не нужно! – Паша снова чувствовал, что закипает. – Помогла?! Всё! Свободна!

– Серьёзно?! – Инга вскинулась: – Ты готов перечеркнуть всё, что есть между нами, из-за какого-то ролика?

Инга даже поморщилась.