Ошейник для Лисицы (СИ)

Фарр уверенно вёл нас через хитросплетения улиц. Я заметил, что строения вокруг стали ниже, а улицы шире. Около домов стояли повозки и лошади. Я заметил одну презабавную картину: молодая разумная кобыла, стоя одним коленом на поилке, гладила и ласкала привязанного жеребца, который фыркал и ржал. Повернув к ним ухо, я расслышал, как она признавалась ему в любви и в том, что копит деньги, чтобы выкупить его у его хозяина. Похвальная у неё была цель. Вполне возможно, что потом она отведёт его к одному из немногочисленных алхимиков, который напоит его каким-нибудь зельем, дарующее животному человеческий разум, изменяющее скелет и строение тела. Животные, имеющие разум от рождения и обращённые в разумных, — две совершенно разные породы. У обращённых более развиты природные инстинкты, они зачастую более быстрые и ловкие, чем те, кто с рождения воспитывался почти как человек.

Фарр всё так же уверенно направлялся куда-то к окраине города. Шаг его был уверенным и быстрым, что означало, что он хорошо знает, куда нас ведёт. Наша компания растянулась по улице: впереди шёл гиен, чуть позади и сбоку за ним следовал Арен, а мы с Флёр плелись сзади и крутили головами, разглядывая местные достопримечательности. Посмотреть было на что, но оказалось, что у лисицы был конкретный интерес: она искала мастерскую сапожника. Увидев вывеску, на которой были изображены сапог и отпечаток лапы, лисица помахала лапой Фарру и Арену:

— Погодите, я к сапожнику зайду!

— Зачем? — удивился Арен.

— Я больше не могу… Это человеческие сапоги, и мне в них уже просто невыносимо!

— Сколько же ты их носила? — с любопытством взглянул на её обувку гиен.

Я и сам был неслабо удивлён. В человеческую обувь влезть с лисьими лапами практически невозможно. Флёр, как и вся наша компания, относилась к пальцеходящим животным, то есть не наступающим на пятку, а ходящим на передних подушечках лап, и ходить в обуви для людей ей наверняка было больно. Хотя Флёр говорила, что купила костюм у эльфийки, а значит, даже по человеческим меркам ступня там должна быть маленькой.

— Сколько надо, столько и носила… — Флёр издала неопределённый звук, нагнулась и стянула с лап сапоги. Потоптавшись по земле босыми лапами, лисица облегчённо выдохнула, сунула сапоги подмышку и вошла в дверь под вывеской. Мы, мужики, с интересом последовали за ней…

В мастерской сапожника было светло и опрятно. Сам сапожник оказался миловидным барсуком, который сидел за колодкой, прибивая подковки к огромным, со стальными вставками, ботинкам. Лисица, цокая коготками по деревянному полу, подошла к прилавку и, облокотившись на него, стала наблюдать за работой барсука.

— Простите, у вас есть высокие сапоги на лисью лапу? — Флёр была сама вежливость.

Барсук поднял слегка подслеповатый взгляд и посмотрел на лисицу:

— А что вас интересует, милочка?

Флёр положила перед ним свои старые сапоги. Барсук внимательно посмотрел на них, пощупал кожу, из которой они были сделаны.

— Эльфийские?

Флёр кивнула.

— Вам такого же типа?

— Да, хорошо бы точно такие.

— Сейчас посмотрю… — Барсук удалился вглубь своего магазинчика и вскоре вернулся с парой шикарных сапог такой же длины, цвета и фасона, только сделанные под лисью лапу. Они были чуть менее элегантные, нежели человеческие, но всё равно очень красивыми.

Флёр тут же пришла в совершенный восторг, изъявила желание примерить и купить. Примерка прошла удачно: новые сапоги не хуже прежних вписались в общий фасон её костюма.

А вот с покупкой возникли проблемы.

— Пятьсот золотых, милочка.

У всех присутствующих отвисли челюсти. Это были огромные деньги; обычно я воровал за раз не больше четырёх сотен, только в последний раз я украл больше тысячи и добрую половину отдал за платье для Эмерлины. Но полтысячи за сапоги — это уж слишком! Поторговавшись, за старую обувь Флёр барсук согласился сбросить сотню. Но всё равно — у всей нашей компании наскреблось всего лишь чуть больше двух сотен. Флёр была уверена, что денег ей хватит, то есть она знала, что у неё есть больше пятидесяти, а дальше никак. Я с собой золота взял совсем немного, у Арена так вообще оказалось только серебро и медь, а у гиена в кармашке доспехов нашёлся только золотой — на счастье.

Флёр обречённо вздохнула. Барсук был неумолим и не соглашался сбросить цену даже на одну монету. Быстро достать двести золотых в совершенно незнакомом городе…

Флёр уже собралась снимать сапоги, но я положил лапу ей на плечо:

— Погоди! Сейчас будут деньги, я устрою. Десять минут.

— Ренар, ты же не собираешься…

Приложив указательный палец к губам, я велел ей замолчать. Не стоит всем вокруг знать о моих планах.

— Ренар? Это случайно не тот самый, о ком я подумал? — барсук сложил лапки на животе и с хитрой улыбкой уставился на меня подслеповатыми глазами.

— А о ком вы подумали? — замер я у двери.

— Об одном очень… знаменитом в узких кругах лисе…

— Будут какие-то пожелания? — кажется, я уже догадался, к чему он клонит.