Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка

Адвокат Тима попросил дополнительную отсрочку после того, как истек срок первой, но на этот раз в ней было отказано. Они не нашли ее, но наверняка продолжат поиски. Повышенная бдительность серьезно сказалась на ее здоровье. Сердце все время работало в бешеном ритме, она смотрела на все широко открытыми глазами, выискивая человека, который защелкнет наручники на ее запястьях. К моменту судебного разбирательства Эва похудела на пятнадцать фунтов, и одежда висела на ней. Ей все чаще и чаще приходилось пользоваться скутером, когда она, разъезжая по территории, встречала встревоженные взгляды друзей и коллег, прежде уверенных в том, что ей стало лучше. Суставы на ступнях и коленях, руках и запястьях так распухли, что врач увеличил дозировку лекарства, сказав ей, что если не станет лучше, он отменит текущее лечение и попробует что-нибудь другое. Встревоженный потерей ею веса, бледностью и рассеянностью, он взял кровь для разных анализов. Эва знала, что ни один анализ крови не расскажет ему о том, что причиняло ей боль.

Телешоу на Court TV было от начала и до конца посвящено судебному разбирательству. Ей очень хотелось остаться дома и посмотреть, но это было как невозможно, так и безответственно. Ей нужно было пойти на работу, неважно, сможет она сконцентрироваться на своих клиентах или нет. Однако вечером Эва села у телевизора, чтобы посмотреть краткий повтор дневных новостей из зала суда. Джека больше не удивлял ее интерес к этому делу, он думал, что так она чувствует себя ближе к Кори, поскольку Кен, находясь в Северной Каролине, освещал эти события. Он посмотрел вместе с ней повтор, так как был решительно настроен разделять все то, что интересовало Эву. За последнюю пару месяцев она перестала делиться с ним сокровенным, поскольку не находила в себе сил рассказывать ему о том, что думает и чувствует, ей казалось, что так он пытается разрушить стену, выросшую между ними.

Прокурора звали Сэл Шрейнер, он казался удивительно маленьким, тщедушным человечком, до тех пор пока не открыл рот и не начал кружить по залу. Он обладал решительным голосом, стремительной подпрыгивающей походкой и выразительной жестикуляцией, а также умел искусно задавать вопросы, что моментально начало действовать Эве на нервы.

Первым он пригласил самого Ирвинга Расселла. Давая показания, Расселл казался не таким внушительным, как на территории. В основном он держался стоически, но голос его дрожал, когда он описывал ночь, в которую было совершено похищение. Он сказал, что, ожидая возвращения своей жены домой, работал в кабинете на первом этаже особняка. Предвестником того, что что-то случилось, стал звонок воспитательницы из детского сада, сообщившей ему, что его пятилетнюю дочь Вивиану не забрали в обычное время. Встревоженный, он собрался выйти из дома, чтобы попытаться найти Женевьеву, когда ему в первый раз позвонил Тим Глисон.

– Он сказал, что она у него, – вспоминал Расселл. – Что моя жена в безопасности и вернется ко мне живой и невредимой, если я отменю приговор Андреа Глисон.

Камера время от времени задерживалась на Вивиане, которая сидела в зале суда, приложив носовой платок к глазам. Эве было больно смотреть как на Расселла, так и на его дочь. Она пыталась отстраниться от этого дела, сделать вид, что не имеет к нему никакого отношения, но это было невозможно. Слезы застилали ей глаза, когда Рассел прекратил давать свидетельские показания. Эва размышляла о том, произвели ли они такое же сильное эмоциональное впечатление на присяжных или свидетельские показания Расселла причинили ей такую боль оттого, что она была тесно связана с этим делом.

Когда на следующий вечер Эва снова смотрела повтор, на месте свидетеля стоял кузен Тима, Дэвид Глисон. С длинными волосами и карими глазами, он был больше похож на Марти, чем на Тима, говорил с явным акцентом, растягивая слова, так что временами его было трудно понять. Дэвид подтвердил, что Тим спросил его, могут ли они с Марти «несколько дней отдохнуть» в хижине, и он дал им ключ.

– Не показалось ли вам странным, что они хотят «отдохнуть»? – спросил Шрейнер.

– Нет, – ответил Дэвид Глисон. – У Марти были проблемы, и Тим приглядывал за ним, поэтому я подумал, что дело именно в этом. Тим хотел на некоторое время увезти Марти из города в какое-нибудь тихое место. – Он почесал бороду. – Конечно, я догадался, что произошло, когда в новостях сообщили о том, что они похитили жену губернатора, но я был сбит с толку.

Шрейнер удивленно вскинул брови.

– Сбиты с толку? – спросил он.

– Конечно, в новостях говорили, что они разговаривали с губернатором по телефону, а в хижине нет телефона.

– Вам не пришло в голову позвонить в полицию, когда вы поняли, что совершили ваши родственники?

Опустив глаза, Глисон рассматривал свои руки, а потом покачал головой.

– Нет, – сказал он. – То есть… я был тогда так молод.

– Прекрасное оправдание, – саркастически заметил Джек. Они с Эвой смотрели телевизор, лежа на кровати под одеялом. – «Я был так молод», – передразнил его Джек. – Этого парня нужно посадить вместе с его кузеном.