Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка

– Они показывали фотографии или что-нибудь типа того? – окликнула она Джека. Может быть, они нашли не того. Пожалуйста, пусть это будут не тот парень.

Джек стоял в дверном проеме с зубной щеткой в руке.

– Я захватил только конец передачи. Сказали, что его нашли в Калифорнии. – Он посмотрел на часы. – Милая, у нас не более двадцати минут.

– Я знаю, – сказала она. – Я готова. Просто…

На экране мелькнула фотография мужчины. Он был в наручниках, и его вел офицер, одетый в полицейскую форму. Сев на кровать, Эва склонилась ближе к экрану. Арестованному было за пятьдесят, он был жилистым и плешивым. Камера на секунду выхватила его глаза, похожие на прозрачное зеленое стекло. Тим.

«Свинья, – подумала Эва. – Лживая свинья, обманщик».

– В Калифорнии был арестован Тимоти Глисон, подозреваемый в похищении и убийстве Женевьевы Рассел, – слышался мужской голос. – Глисон жил в Модесто под именем Роджера Краусса и работал барменом. – На экране перед микрофонами снова появился полицейский офицер, тот же, который неделю назад выступал на пресс-конференции. – Глисон, не оказывая сопротивления, последовал за арестовавшим его офицером, – сказал он. – Мы ожидаем, что он немедленно будет экстрадирован в Северную Каролину, где ему будут выдвинуты обвинения в похищении и убийстве Женевьевы Рассел и ее ребенка.

Камера вернулась к Софии Чой, сидевшей в студии новостей.

– По сообщению полиции, Глисона выдал полиции его кузен, Дэвид Глисон, семье которого принадлежала хижина, расположенная неподалеку от того места, где две недели назад было найдено тело Женевьевы Расселл, – сказала Чой. – Дэвид Глисон сказал, что знал о том, что его кузены ушли в подполье, но понял, какие серьезные обвинения были выдвинуты против них, после того как было обнаружено тело Женевьевы Расселл. Он сказал, что второй подозреваемый, Мартин Глисон, умер от сердечного приступа в 1998 году.

– Ладно. – Джек улыбался, стоя в дверном проеме ванной комнаты. – Ты узнала новости, ставшие твоей навязчивой идеей. Теперь пора ехать.

Поднимаясь с кровати, она кивнула. Комната закружилась вокруг нее, и Эва чуть было не потеряла равновесия. Неужели ей снова станет плохо?

Она неуклюжей походкой прошла в ванную и наклонилась над столиком, словно ожидая, что головокружение пройдет. Потом Эва выключила щипцы и отвернулась от зеркала, не желая видеть собственного отражения. Сейчас ей было не до прически.

На следующий день во время перерыва она пошла в комнату отдыха, чтобы посмотреть CNN. Эва была рада, что была в комнате одна, потому что она, вероятно, выглядела такой же ошарашенной, как тогда, когда в эфире шел репортаж о Тиме. Его быстро отвели к машине, готовой ехать в Северную Каролину, но репортеру удалось пробиться к нему и спросить, он ли на самом деле убил Женевьеву Рассел и ее ребенка.

– Я похитил ее, – сказал Тим с легкой одышкой, стремительно проходя мимо камеры, – но я не убивал ни ее, ни ребенка.

Идущий рядом с ним мужчина – вероятнее всего, его адвокат – жестом отогнал репортера прочь.

– Больше никаких комментариев, – сказал он, хватая Тима за локоть и подталкивая его вперед.

После окончания репортажа Эва продолжала сидеть. Она уставилась в пространство, размышляя о том, рассказал ли уже Тим своему адвокату о девушке, которая знала, что он никого не убивал. Девушке, которая знала, что на самом деле случилось в хижине на берегу Ньюс-Ривер.

Эва посмотрела на часы. Около часа. Это было время ее еженедельной встречи с первокурсницей Нэнси Уоттс, страдавшей обсессивно-компульсивным расстройством, которое мешало ее учебе. Эва вернулась к себе в кабинет, думая о том, что стоит на последнем месте в списке психотерапевтов, которые могли бы работать со студенткой, страдающей ОКР. По крайней мере, в данный момент она испытывала истинное сочувствие к демонам, с которыми чаще всего имела дело Нэнси.

Нэнси ждала ее, и Эва проводила женщину в кабинет. Это была миловидная женщина, страстно желавшая побороть желание заниматься мастурбацией и безотвязные мысли, которые преследовали ее. Она начала рассказывать Эве о своих успехах за неделю, но Эва едва ли услышала хоть слово из того, что она рассказывала. Она была напряженной и нервной и постоянно переводила взгляд с лица Нэнси на окно, в которое был виден вход в здание. В любой момент она ожидала увидеть в дверях офицера полиции с ордером на ее арест.

«Все нормально, – сказала она про себя. – Успокойся». Итак, Тим рассказывает своему адвокату о Кики Уилкс. Как они обнаружат, что Кики Уилкс превратилась в Эву Бейли, которая стала Эвой Эллиотт? Это невозможно. Возможно, ее следы так запутаны, что никто никогда не узнает правды.