Оскал дракона (ЛП)

Я двигался очень медленно, шагая с пятки на носок, как научил старый годи Нос-Мешком, осторожно ступая между спящими фигурами и уложенными веслами; наконец, я добрался до Финнлейта. За его спиной нечеткая фигура на миг замерла, а затем продолжила движение.

Я вырвал топор из руки Финнлейта и метнул его, так что ирландец вздрогнул и с криком проснулся. Тяжелый бородатый топор с длинной рукоятью рассек воздух, послышался возглас падающего противника; я бросился к нему в надежде, что удар по меньшей мере его оглушил, а Финнлейт с проклятиями последовал за мной.

Я приземлился на спину упавшего, вышибив воздух из его груди, просунул одну руку под его шею, другую упер в плечи, задирая его подбородок вверх, пока не затрещали шейные позвонки. Он дергался и вырывался, а я заметил, что он еще сжимает длинный нож, блестящий, словно волчий клык в призрачном лунном свете.

Противник выдохнул, когда я ухватил его за руку, попытался полоснуть меня ножом, и мы покатились, я старался обезоружить его, но пропустил удар локтем в нос — боль окатила красной волной.

Враг отчаянно боролся, и в водовороте травы и ломающихся веток мир для меня уменьшился до вони пота, страха и запаха влажной земли. Я услышал крики позади, почувствовал, что кто-то ударил моего противника, и тот разом обмяк.

— Это его успокоит, — прорычал рядом голос.

— За вторым… быстро, шевелитесь!

Кто-то подал мне руку, и я поднялся, принесли факел, зажженный от углей. Финн, прищурившись, внимательно оглядел мое лицо, побратимы столпились вокруг, затем он немного расслабился и ухмыльнулся.

— У тебя какой-то невезучий нос, — заметил Финн, хотя мог бы и не говорить, потому что нос пульсировал знакомой болью.

Факел подняли повыше, Финнлейт, ухмыльнувшись, отыскал свой топор, а я наконец рассмотрел врага, с которым сражался.

— Уверен, это был отличный бросок, — радостно произнес ирландец, — топор не так хорошо сбалансирован, удар пришелся рукоятью, иначе нападавший был бы уже мертв.

— Уверен, тебе повезло, — ответил я, подражая его тону, — что я поступил именно так, иначе ты был бы уже мертв, и пришлось бы долго тебя будить, чтобы ты об этом узнал.

Улыбка Финнлейта сошла с лица, и он смущенно кивнул, соглашаясь со мной. Рыжеволосый великан Мурроу поднял обмякшее тело ночного гостя из примятой травы.

Это оказался невысокий мужчина в грязной рубахе, которая, наверное, когда-то была светлой, с беспорядочно нашитыми кусками звериных шкур, поэтому я и принял его поначалу за медведя. Его лицо было худым, изъеденным оспинами, но чисто выбрито, грязные волосы цвета ржавого железа заплетены в три косы, две спереди и одна на затылке. Он очнулся, озирался по сторонам, прищурив маленькие глаза, словно искал что-то, чем можно ударить, но Мурроу крепко его держал.

— Это венд или сорб? — спросил я. — Кто-нибудь хоть немного знает их язык, чтобы мы его допросили?

— Только девчонка, — проворчал Алеша.

Из-за его спины выглянул Воронья Кость, его щеки горели, глаза широко открыты, он запыхался от бега.

— Был еще один, мы погнались за ним, но он скрылся в темноте, а этот кто?

— Это сорб, — раздался чей-то голос.

— Или венд.

Рябой не произнес ни звука, но попытался широко улыбнуться, у него отсутствовало несколько зубов, и он показал пальцем на свой рот.

— Я думаю, он хотел украсть еду, — прорычал Финн.

Я подобрал длинный нож незнакомца; это был отличный нож, переделанный, видимо, из сломанного меча, причем довольно хорошего, рукоять и указывала на норвежское происхождение клинка. Рябой давно бы продал его, если бы голодал, сказал я.

Я передал нож Финну и добавил:

— Что ж, у меня есть другой, нож правды, и он никогда не подводит, неважно, говорим мы на одном языке или на разных. Подвесьте его, и мы начнем с пальцев на руках, пока они не закончатся, а потом займемся пальцами на ногах…

— Пока они тоже не закончатся, — рассмеялись те, кто знал, как действует на жертву нож правды. Обнажив зубы, они стали похожи на стаю волков.

— А потом я отрежу ему член и яйца, — добавил я.

— Пока они не закончатся, — продолжил хор голосов.

— Нет, подождите, во имя костей Христа, нет! — протараторил пленник, его язык дрожал как у гадюки, он дико озирался, переводя взгляд с одного на другого.

— Нож правды, — проворчал Финн, — редко разочаровывает. Мы уже знаем, что он говорит по-норвежски и поклоняется Христу, а ведь еще даже не пустили ему кровь.

— Я знаю этого человека, — неожиданно выкрикнул Стирбьорн, протискиваясь сквозь толпу. — Его зовут Висбур, еще его называют Крок, но больше он известен под именем Павел, поскольку получил это имя при крещении, но потом его вера ослабла. Это один из людей Льота.

— Может, у тебя и нет еды, — сказал Финнлейт Рябому, — но ты богат именами.

— Свяжите его, — сказал я, побратимы бросились исполнять.