Оскал тьмы

— Это он придумал. Он сам и вручил мне порошок… Да у всех спросите, все тот случай помнят. Я отсыпал положенную дозу в воду, выпил, и меня как отрубило… А утром уже зуб не болел. Тогда, наверное, горячее в дупло попало…

— Что же вы не лечите? Зубы — это такая система…

— Боюсь. — Прозоровский передернул плечами.

— Хорошо, я принимаю ваш рассказ как объяснение, но… Кто-то же вас опоил сегодня этим же снотворным. И во всех аптечках оно на месте.

— Да. — Офицеры снова подавленно сникли.

— Когда вы спали, я нашла этот пакетик на полу в канцелярии. — Александра показала им злосчастный пакетик, не говоря, что обнаружила его в кармане Пети. — На нем ваши отпечатки. Потому вас и арестовали.

— Отпечатки наши на пакетике, потому что Володька сам вытащил его из аптечки и дал мне, а я уже срезал верхушку и развел порошок в стакане воды. Потом я бросил наполовину пустой пакетик обратно в аптечку. Этот пакетик подкинули, чтобы все свалить на нас, — деловито объяснял Прозоровский. Он уже не выглядел встревоженным.

— Тогда откуда взялось снотворное, которым усыпили всех офицеров в канцелярии? Я смотрела все аптечки, во всех домиках, там снотворное в целости.

— Кстати, Александра Сергеевна, доза в пакетике двойная — два раза для одного человека. Что, остатками удалось опоить всех? — ухмыльнулся Игин.

— Я это понимаю.

Прозоровский усиленно почесал затылок, соображая.

— А в операторской смотрели? Там, на пульте, общая аптечка, более емкая, там больше препаратов.

Александра удивилась — оказывается, еще есть лекарства на базе!

— Не смотрела, но посмотрю. Даже нет, мы сделаем по-другому.

Александра выглянула на улицу и велела бойцу сбегать в операторскую и принести аптечку.

Когда аптечка оказалась в ее руках — это была кожаная сумка большего размера, чем личные аптечки, она торопливо ее распотрошила — снотворного не было вообще. Неужели пакетик подбросили, чтобы вывести следствие на Прозоровского? Но кто?

Она велела, чтобы собаки обыскали округу — пустая упаковка от снотворного из общей аптечки могла валяться на улице в рыжей гнилой хвое. Минуты ожидания томили неизвестностью — если упаковка будет найдена, она выдаст настоящего «отравителя»…

Но собаки вернулись ни с чем.

— Мы уже не задержанные? — поинтересовался Игин. — У нас ведь алиби.

— Пока задержанные, — остудила его пыл Александра. — Но можете выйти, покурить у дверей, а я кое о чем расспрошу товарища майора.

Игин исчез за дверью.

— Все-таки в меня метите? — вздохнул Прозоровский. — Я убил медведя, у меня пропал охотничий нож, теперь пакетик с моими отпечатками.

— Нож мы нашли.

— Нашли?!

— Да. Им был зарезан завхоз Бабкин, да и другие жертвы. Им же раскурочено оборудование узла связи.

— Вы его нашли, — завороженно повторил Прозоровский.

— Теперь, может, расскажете, как вы подсыпали в термос снотворное и, убежав из поселка, стреляли в нас?

— Стрелял?! Я?! В кого я стрелял?

— В меня, в капитана Купчика и майора Гущина.

Прозоровский резко отвернулся к стене. Все, комедия окончена.

Александра победно улыбнулась, ожидая признательной исповеди…

Прозоровский резко обернулся. Лицо его было перекошено злобой.

— Я вам скажу: не выйдет у вас по косвенным уликам все на меня свалить!

Александра слегка опешила от такого поворота — а жук-то и не собирается сдаваться!

Она выкрикнула ему в лицо:

— Основная улика — ваш нож!

— Не убивал я! — тоже прокричал Прозоровский.

— Упорствуете, значит. Хорошо. — Александра усилием воли сдержала гнев, стала внешне спокойной, хоть и кипела внутри яростью. Она выдержала паузу, чтобы сбить подкатившее раздражение. Она медленно произнесла: — Я опущу нож, если вы скажете, с какой целью опоили офицеров.

— Нет. Не скажу.

— Почему?

— Потому, что я этого не делал. Не подсыпал снотворное в чай, не стрелял. С чего я мог стрелять? Из пистолета? Проверьте его — он чист и патроны на месте.

— Стреляли из охотничьего ружья.

— У меня нет ружья! Здесь, уважаемая товарищ следователь, военная база, а не егерское хозяйство. Вы что-то путаете, предъявляя такие обвинения.

— Успокойтесь, Прозоровский. Вижу, вы решили от всего отказываться. Это не правильная тактика. И вы в этом убедитесь.

Александра вышла на улицу. Игин под ее взглядом быстро докурил и скрылся за дверью. Александра кивнула бойцу:

— Никого к ним не пускать.

Она пошла на вертолетную площадку. Ее переполняла досада от упорства Прозоровского — своим отпирательством он многое усложнял. Она допускала, что Гущин и Прозоровский могли работать в паре. Один прикрывал другого.

Теперь была надежда, что Гущин расколется, и Прозоровскому нечем будет крыть. А пока пусть себе возмущается. И на старуху бывает проруха. Только что же делать с пакетиком? Надо опросить офицеров, был ли случай с зубной болью. Хотя это бессмысленно, раз Игин говорит, значит, был. Но куда делось снотворное из операторской? Почему Прозоровский не выбросил использованный пакетик из аптечки Игина, а вернул его на место? Почему старый пакетик оказался в кармане Пети? Или старого давно нет и это пакетик из операторской? Тогда почему на нем отпечатки пальцев Игина? Абсолютно ничего не сходится.