Осколки Нашей Реальности

«Я должна просить прощения за многое, но чувствую, что мое время подходит к концу. Я скажу то, что поможет тебе лучше понять себя. Возможно, то, что ты узнаешь, причинит тебе боль, но ты должен об этом знать. Наш замок. Кабинет твоей матери. Дно ее шкатулки с драгоценностями.

Всегда знай, что я любила тебя. Кажется, даже больше собственной дочери. Я знаю, что вряд ли заслуживаю этого… И все же прошу… Помни меня».

Аврора лежала неподвижно, как и тогда, когда он зашел. Но теперь что-то в ней изменилось. С тяжелым сердцем Саша закрыл вкладку с текстом, и перед ним открылось окошко с красным оповещением: «Объект не подает признаков жизни».

– Как же грубо это звучит. – На секунду его лицо содрогнулось в грустной улыбке. Он ударил по стеклу, и окошко исчезло.

* * *

На лестничной площадке каждого этажа находилась небольшая дверь к подземным туннелям, которые, согласно старым схемам здания, использовались в безвыходных ситуациях и вели за пределы научного городка – к главной трассе. Рейн и Саша остановились возле одной из таких дверей. Благодаря отключенному электричеству она оказалась открыта.

– Дальше вам придется самому. – Рейн хлопнула Сашу по плечу. – Вас встретят.

– Идем со мной. Твои знания о враге пригодились бы нам.

Он услышал смешок.

– Все, чем я могла бы вам помочь, находится в рюкзаке. Поверьте, мне лучше остаться по эту сторону баррикад.

Саша кивнул.

– Ты очень помогла мне.

– Нужно же как-то исправлять ошибки наших предков.

– Все равно спасибо.

– Отставить сантименты, Ваше Высочество.

– Я и не собирался до них опускаться. – Он открыл дверь и, прежде чем шагнуть в кромешную темноту, оглянулся. – Еще увидимся.

– Непременно.

* * *

Прошла, казалось, вечность, прежде чем Саша прошагал весь выложенный кирпичом туннель и поднялся по железной лестнице к заросшему травой люку, который, на удивление, поддался без особых усилий. Он вышел наружу, стянул маску, впервые за два месяца вдохнул свежий воздух и почувствовал, как ветер ласкает его лицо. Саша никогда не подумал бы, что однажды так соскучится по, казалось бы, таким естественным вещам. Но времени наслаждаться природой у него не было.

Вдалеке его ждал небольшой светлый фургон. Дверца открылась, и из машины вышла девушка. Она махнула Саше и дважды мигнула фонариком.

Да, это за ним.

Когда он подошел ближе, то смог лучше разглядеть встретившую его девушку: высокая, с русыми, как Саша предположил, волосами, собранными в пучок, и волнистыми прядками, выглядывающими из-за уха.

– Ваше Высочество, – кивнула она ему.

– Можно просто Саша.

– Я Ксара Бэлл…

– А я Лаура Свон, – помахала ему блондинка на переднем сиденье.

– Нам лучше поторопиться. – Ксара провела его к задним дверцам фургона. Внутри были лишь жесткие боковые сиденья и маленькая дверца с окошком в сетку, через которую можно было попасть к водителю.

Машина тронулась.

– Ехать до площадки всего сорок минут, но по дороге нужно забрать кое-кого. – Ксара не спускала сосредоточенного взгляда с дороги. – Вы ведь уже летали на частных самолетах?

– Да.

– Этот тоже частный, но по роскоши сильно уступает самолетам для монархов, так что будьте готовы.

Саша вымученно улыбнулся.

– После двух месяцев заточения я готов улететь отсюда на ржавой рухляди с заплесневелым салоном, если сойду с нее до того, как она развалится.

Лаура повернулась лицом к окошку. До чего же она была похожа на Анджеллину! Только глаза цвета золотистого меда, волосы прямые, чуть ниже плеч, а взгляд такой нежный, добрый, заботливый и в то же время любопытный, что Саша вдруг понял, что еще никто и никогда не смотрел на него так.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она высоким, почти детским голоском.

– Все в порядке.

– По прибытии в Берлин вам бы к врачу обратиться.

– Для начала нужно кое-куда наведаться, но об этом позже.

– Поспите пока.

Он улыбнулся ей.

– Боюсь, я не смогу уснуть с чистой совестью, пока мы не пересечем границу.

– Все-таки попробуйте.

Сашу не пришлось долго уговаривать. Несмотря на ранний час, веки его были тяжелыми от усталости, а ум измучен правдой и утратой, которую он пока не осознал в полной мере. В глубине души он радовался, что не был сильно привязан к бабушке. Саша никогда не видел истинной любви, не знал, на что она способна во всех своих проявлениях, и не желал это испытать так же, как люди не желают проникать в чужие беды, в мнительном страхе допуская, что такая же беда может поразить их самих.

Он отбросил чувство вины, позорную жалость к себе и перед сном решил обдумать слова бабушки.