Осколки памяти

В советский период, в школьные годы мы все могли общаться с живыми ветеранами, воинами-солдатами, защитниками Отечества во Второй мировой. Мы все чтили память павших и внимали каждому слову живущих. Когда они уйдут в вечность, их место должны будут занять ветераны-афганцы, стоявшие на дальних подступах за честь страны.

Вот «Осколки памяти» Игумнова. Каждый осколок – память, утрата, боль. Об этом нельзя забывать!..

Еремей Айпин – прозаик, член Союза писателей СССР

Слово редактора

С Александром Петровичем Игумновым мы знакомы с 1999 года. По приглашению Н.И. Коняева я тогда работала литературным консультантом в ХантыМансийской окружной писательской организации – региональном отделении Союза писателей России, а А.П. Игумнов, став её членом, время от времени приезжая в Ханты-Мансийск заходил в Дом писателей, двухэтажный кирпичный особнячок на ул. Механизаторов. Поднимался он на второй этаж обычно громкий, шумный, динамичный. Когда один, когда с Еремеем Даниловичем Айпиным, могли подолгу находиться в кабинете Николая Ивановича Коняева, что-то обсуждали, решали, рассказывали…

И вот 2000 год. Шла подготовка к литературному семинару. Потихоньку с разных городов съезжались писатели.

А у меня в то время был непростой жизненный период – племяннице, дочке моей старшей сестры ввели не то лекарство (врачебная ошибка), и она, пережив кому, не смогла вернуться к полноценному здоровью. Врачи предлагали сестре отказаться от ребёнка, говорили, что с таким диагнозом «генерализированная атрофия головного мозга» и шести лет не проживёт. Но моя мама и сестра решили бороться за жизнь ребёнка, сколько хватит сил, благодаря такому их твёрдому решению, вопреки прогнозам врачей, племяннице в этом году исполнилось 27 лет. Но тогда один за другим шли курсы лечения, после которых прогнозы оставались неутешительными. Сестра гасла на глазах, казалось, что из неё уходит вся жизнь. Мама сильно осунулась, словно окаменелая. Говорить на эту тему я ни с кем не могла. Не потому что не хотела, а не могла – это было слишком болезненно. Даже сейчас, спустя более 20 лет, слова даются с трудом.

И тогда, в 2000 году, после разговора по телефону с сестрой, положив трубку, я сидела за рабочим столом, глядя отрешённо в окно. Пыталась справиться с отчаяньем. В этот момент в мой кабинет вошёл Александр Игумнов. Постоял. Помолчал. Обычно громкий, вдруг, почти шёпотом проговорил: «Любаш, ты знаешь мой телефон. Если что, позвони, хоть днём, хоть ночью. Чем смогу – помогу. Здесь наши ребята есть, «афганцы», они тоже…». Сказал, и как-то тихо вышел.

Когда за ним закрылась дверь, у меня по жилам, словно ток прошёл. Я как очнулась. Вовремя ли это сказанное нужное слово? Или что-то другое? Но такое было ощущение, что этими словами он меня словно от края пропасти оттолкнул.

И потихоньку-потихоньку-потихоньку я начала выкарабкиваться из какого-то круга тотальной безнадёги, отползать от этого, как воронка, засасывающего омута отчаянья.

Говорила ли я об этом Александру Игумнову? Нет. Просто перешла с ним на «ты». Позже, спустя несколько лет, на одной из встреч в Государственной библиотеке Югры, посвящённой творчеству Александра Петровича, когда мне предоставили слово выступающего, я призналась, что уже многие годы в моей душе горит благодарный огонёк – такая светлая молитвенная свеча (у меня в душе есть несколько светлых свеч – потаённый такой светильничек молитвенный), которая нет-нет да и прошёптывает с благодарностью молитву за здравие Саши Игумнова. А почему она там горит? Об этом сейчас рассказываю первый раз. Как-то так…

А недавно позвонил мне Еремей Данилович Айпин, – человек, к которому я тоже ещё со времён начала 2000-х испытываю глубокое трепетное уважение, и год от года оно только крепнет, увеличивается. Е.Д. Айпин, со свойственной ему корректностью, сначала поинтересовался: как здоровье, дела? А потом сказал:

– У Александра Игумнова юбилей намечается 13 декабря. Решили к 65-летию выпустить книгу. Вы знаете, что темы у него сложные, непростые… Любовь Геннадьевна, возьмётесь за редактуру и подготовку?

– Срок, конечно, небольшой для подготовки. Но для книги Александра Игумнова найду время, сделаю.

Что хочу сказать, с точки зрения редактора произведений А.П. Игумнова, представленных в настоящей книге? Не зря Александра Петровича называют «летописцем локальных войн» – картография его произведений довольно-таки обширна, это и Афганистан, и Чечня, Абхазия, Сирия, Донбасс.