Сначала они просто шли по каким-то коридорам, а затем начали спускаться. В какой-то момент к ним присоединился еще один человек, но как бы Клод не напрягал слух, понять, о чем учитель шепчется с незнакомцем, не получилось.
Когда они пришли, с Леграна наконец сняли повязку. Казематы. Наивно было думать, что его приведут в винные погреба. Но то, что он увидел… Не чудовище за решеткой, рвущееся и скалящее клыки. Молодая женщина в порванном грязном платье и с распущенными светлыми волосами, едва прикрывающими аккуратную, почти девичью грудь. Она висела в кандалах, даже не подавая признаков жизни.
— Это… ваш вампир? Что с ней? Она мертва?
— Мы обескровили ее, чтобы ослабить.
Эмбер повернулся к стоявшему за их спиной громиле и взял протянутый ему нож. Тщательно протерев лезвие платком, он кольнул свой безымянные палец, и позволил стечь крови на сталь. Веки женщины тут же затрепетали. Не открывая глаз, она потянулась вперед, приоткрыв. За бледными узкими губами мелькнули острые клыки.
Клод инстинктивно отшатнулся, хотя между ними было метра два. Всё оказалось правдой. Или выглядело так.
— А клыки точно настоящие? — не удержался Клод от вопросов.
— Хочешь потрогать? — спросил Рейнард, стирая кровь с лезвия.
— Не-не-не, спасибо.
Женщина, до этого молчавшая, заговорила. Голос, низкий и мелодичный, мог бы показаться Клоду красивым. Только вот вызывал лишь один животный ужас.
— О, это кровь потомка моих старых врагов. Жаль, что не на моих губах. Но вот тот мальчик, которого ты привел… почем он пахнет так знакомо? Кто ты?
Глаза у вампиршы оказались бледно-голубыми. Красивыми и такими грустными, что Клод на мгновение растерялся.
— Я…
Рейнард сжал плечо юноши, вынуждая его молчать.
— Вспомнила, — облизав потрескавшиеся губы, сказала вампирша. — Ты пахнешь почти так же, как та смертная дева. Девушка в белом…
— И ты чуть не убила ее на балу, — напомнил Рейнард. Клод дернулся, но в этот раз смолчал. — Почему ты оставила ее в живых?
Женщина прикрыла глаза, будто утратив к разговору интерес, но все же ответила:
— Вы выставляете нас убийцами, но никто из высших не убьет просто для развлечения. Даже я, хотя мне и не за что любить людей.
— Не верь ей, — глухо сказал Эмбер. — С тех пор, как Истван Ракоци приехала в Париж, ее путь усеян трупами.
— Лишь членов общества. И ты знаешь почему, сын Франсуа. Но даже тех, кто виновен, я убивала быстро. Что не скажешь о том, как вы поступаете с нами.
— Я обещаю тебе быструю смерть, если ты скажешь, где твой сын держит Клэр Легран.
— Михай? О чем вы? Я не видела его сотню лет. Вы хотите сказать, он в Париже? Нет, это ложь. Хитрая изощренная ложь, на которую только и способны жалкие людишки. Он…
Внезапно вампирша вскинула голову, с трудом поднявшись на ноги. Смотрела она только на Клода.
— Та девушка — вы ведь говорите о ней? Михай забрал ее? Как же… почему… нужно было узнать… нечестно… — бормотание вампирши стало совсем бессвязным, и она тяжело обвисла в цепях.
— Вам пора, — тихо сказал громила. — Сейчас вы вряд ли от нее что-то добьетесь.
Учитель вывел растерянного Леграна в коридор. Но прежде, чем Эмбер снова надел повязку на юношу, тот схватил его за запястье.
— Кто она? Эта вампирша?
— Глава нынешнего рода Ракоци. Точнее, вампирской её ветви. Ракоци — один из древнейших родов высших, вместе с Батори и Цепешами поделившие восточные земли Европы вплоть до русских земель. Собственно, поэтому так сложно поймать одного из них — у них слишком большие связи. Многие румынские и венгерские правители почитают свою бессмертную родню, надеясь когда-нибудь, что их изберут разбавить древнюю кровь. Но этот, судя по всему, выбрал твою сестру.
— Если тот вампир, что забрал Клэр, сын этой вампирши, почему вы думали, что она его выдаст?
— Я не слишком на это надеялся. Мне важно было убедить тебя, что я не вру. Потому что ты можешь помочь найти Клэр. Если еще не поздно.
Клэр сидела на полу. Вокруг нее были разбросаны скомканные и мятые листы бумаги, но сама она будто и не обращала внимания беспорядок. Пустой и бессмысленный взгляд, сгорбленная спина, и губы, безмолвно что-то шепчущие. Еще один приступ?
Михаил уселся на колени — напротив Клэр, но так и остался незамеченным, даже когда позвал ее. И лишь когда он потянулся к одному из рисунков, девушка выпрямилась, схватив его за руку.
— Не трогай! Не смотри!
Девушка ожгла его яростным взглядом, и торопливо начала собирать рисунки. В последний момент Михаил выхватил один. Светловолосый юноша, нарисованный на нем, слишком молодой, чтобы быть ухажером художницы, и слишком похожий на нее, чтобы то было случайностью.
— Твой младший брат? Память вернулась?
— Лишь обрывки, — будто нехотя ответила девушка, пряча лицо за густыми прядями волос. Руки у нее дрожали, и листы постоянно падали вниз. Михаил мельком увидел свой портрет, но и этого хватило, чтобы все понять.
— Значит, ты вспомнила и меня. Кто я есть. Иначе бы так не боялась.
— Я не боюсь, — глухо сказала Клэр.
— Твое тело выдает ложь. Стук сердца, запах, даже движения. Тебе не нужно лгать. Я больше не собираюсь влиять на твою память.