Осколки тени и света (СИ)

— Нет, им печать подчинения ставят почти всем, кроме добровольцев, а амнистийным — поголовно, даже кто просто в отряде. Нику свои обязательные полтора года на первой линии с печатью отбыл, а как сняли сразу и свинтил. Если некромант живых убивать начал, ему остановиться сложнее, чем запойному вампу. Крышу сносит от силы. Такому дорога в Дат-Кронен до конца жизни и/или полная блокировка. Э-э-э… это, надо мне. Хорошее пиво.

Хорт хохотнул и быстренько, едва не вприпрыжку дернул к выходу. Светляки под потолком замельтешили, пуская по влажным стенам, кое-где поросшим бледным склизким мхом, длинные дымные тени от оставшихся от обычных масляных светильников крюков. Штыри выглядели так, будто на них на фонари висели а кого-то живьем подвешивали и ржавчина смотрелась заскорузлой кровью. Лантч поежился. Сквозит, ага… Вложил амулет ребром в щель замка. Достал. Блашка вывернулась из руки и отскочив от двери упала под ноги, чуть звякнув об узкую крышку, прикрывающую щель внизу.

«Клетка» была «клеткой» на самом деле. Коттедж этот в заброшенном поселке когда-то служил бывшим обитателям общинной конторой и околотком. От самого поселка осталось всего четыре дома, но место было годное. Так Нику сказал, когда устраивал тут ватажный схрон. С двух сторон овраги, с одной пустая плеш, с третьей — могильник, который Нику лично расшевелил и расставил умертвий вместо пугал. Не очень-то много и встало, только те, где на надгробиях не было отпечатка ладони с поджатым большим пальцем. Темники или тьмапоклонники — последователи культа Изначальной — тоже не встают, видимо. Так что пройти можно было только оврагами, если знать как.

Лантч нагнулся за амулетом и горлышко фляги вдавилась в живот. В посудине булькнуло.

д-и-и-и…

 — сквозило по полу.

Жратва жратвой, но даже воды не давать…

сю-у-у-у… — тоненько подтягивало от оставленного приоткрытым входа в подвал.

Плоская, как раз в щель просунуть, миска, грязная, вполовину заплывшая мхом валялась тут же. Лантч крякнул, покосился на вход, наплюхал в посудину воды, придержав жестянку крышки мыском сапога, просадил тарелку под дверь…

да-а-а-а!..

…а обратно уже не достал. Рывок был такой силы, что в локте хрупнуло, а жестянка рассекла кожу на застрявший в щели руке, как горячий нож масло. Брызнуло горячим в лицо, Лантч ударился о дверь, задергался, заваливаясь на каменный пол.

Поймал-таки проглот, и не за ноги вовсе, как братец стращал. Да и не страшно. Даже хорошо. Мамка только бранить станет за сырые простыни…

5. Эдер

5. Эдер

Приподнявшаяся в постели девица была хороша. Разрумянившаяся, с чистой светлой кожей, черными влажными глазищами и чуть вьющимися темными волосами, выкрашенными на концах алым. Тонкие ровные ключицы, изящные запястья и пальцы, ладошки чуть крупноваты, однако хорошей формы, шея длинная и осанка неплоха — попробуй усидеть ровно в подушках, но ей удалось.

— Как звать?

— Милей Матина Райтен.

Райтен… Эдер покатал отголоски звуков на языке, продолжая разглядывать случайную пассию сына. Выскочки, со штиверийскими корнями. Но темные.

Драгон должен был спуститься к завтраку, потому что вчера перед тем, как сын уехал в город, Эдер его предупредил, что хочет утром поговорить. Но завтрак прошел, а Драгон не явился. Подобное с ним случалось редко, и Эдер заинтересовался причиной. Именно поэтому он поднялся в комнаты сына и не найдя его ни в кабинете, ни в гостиной, вошел в спальню. Пахло восточными благовониями и похотью. В ванной шумела вода, а причина сидела на постели. На коже еще виднелись следы недавней страсти, и простыня, которую девица придерживала на высокой груди, явно была тем единственным, что скрывало наготу. Сквозь тонкий бежевый шелк просвечивали темные ареолы.

— Он тебе уже заплатил? — спросил Холин, сделав вид, что не понял, какую фамилию она назвала и что принял ее за одну тех, с кем легко свести знакомство в клубе или ресторации.

— Меня зовут Милей Райтен, — оскорбленно вздернула подбородок девица, а взгляд убежал. Эленар всегда держала взгляд. Белела от дурноты, но держала, а эта… Подделка. Зато понятно, на что повелся Драгон. Чертами лица она напоминала беглянку, еще и красные кончики в волосах.

— Мой отец…

— Мне было бы дело до твоего отца, если бы я увидел его у себя в кабинете до того, как увидел тебя в постели сына. Раз деньги не нужны — свободна. Мобиль подождет во дворе.

Был соблазн полюбоваться, как девица Райтен станет натягивать брошенные у постели чулочки и белье, все же она была молода и хороша собой, но Эдер предпочел спуститься обратно в столовую.

Драгон явился через час. Поздоровался. Приказал служанке подать завтрак. Съел его. О девице не было сказано ни слова. Она покинула Холин-мар до того, как Драгон вышел из ванной, но сын не мог не знать, что пока он плескался, в спальне состоялась беседа. Не так уж сильно шумела вода, а присутствие друг друга они всегда ощущали. В особенности на условно-личной территории.