Осколок бытия

– Я и не говорил, что мы должны восстанавливать руины. Люди прошлого жили без всяких крепостей. Они просто строили дома в Пустыне, сеяли хлеб и жили в мире, не беспокоясь о каких-то порождениях Тьмы.

– Ты шутишь? – недоверие перевешивало в Лорейн все остальные чувства, – такого просто не могло быть. Потому что… это невозможно!

– Я не в силах доказать тебе правоту своих слов, – вздохнул в ответ Хал, – но, может быть, время сможет. А сейчас ты вправе думать все, что хочешь. Понимаешь?

Лорейн тихо прошептала:

– Да.

И снова обратила свой взор на чернеющее над головой небо. А потом закрыла глаза и попыталась уснуть, зная, что ей нужен хороший крепкий сон после еще одного напряженного дня, когда все вышло совсем не так, как им хотелось.

Утром они покинули куполообразную крепость и вновь очутились в Пустыне, которая с каждым днем все больше и больше оправдывала свое название. Если в последние дни им не попадались порождения Тьмы, то теперь исчезли и редкие колючие кустарники – единственные обитатели этого чарующего мертвого мира. Казалось, сама жизнь боялась сунуться в покрытые мраком просторы, лежавшие на востоке от Манекеста.

– Удивительно, как в таком запустении люди могли строить крепости, – не удержался Бул на третьи сутки, – и почему растить пшеницу, в то время как снаружи и колючка не решится высунуться из земли.

– Это Пустыня, – спокойно ответил Хал, который, похоже, не видел во этом ничего необычного, – на вашем месте я бы радовался тому, что здесь нет никаких порождений Тьмы. И надеялся, что нас и дальше не покинет удача.

Но надеждам его не суждено было сбыться, ибо на следующий день на отряд неожиданно напали птицы. К счастью, их было всего две особи, и жертвой налета стал только Стид, который попал под могучий клюв твари. Вторая сама напоролась на факел, а потом и на подставленный Халом нож. В результате отряду удалось справиться с первой птицей ценой многочисленных царапин у каждого из путешественников. Перевязывать раны взялась Лорейн. Покончив с ними, девушка задумчиво произнесла:

– Мы теряем наших спутников одного за другим. Хал, неужели ты рассчитывал на иной сценарий? В итоге тебя все равно ждет одиночество. Как и тогда, за много дней до Манекеста.

– Не думаю, – решительно возразил тот, – я не позволю этим тварям убить тебя. И потом, чем нас меньше, тем неприметнее мы для Тьмы. У ее порождений нет острого зрения и слуха. Они просто чувствуют приближение человека.

– Тогда нам нужно поскорее похоронить Стида, – кивнула на труп Лорейн, – он ведь по-прежнему приманка для неприятеля.

Ее слова были восприняты как приказ, и спустя несколько минут на месте стоянки выросла небольшая земляная горка. Прощание с товарищем обошлось без лишних слез – за время странствий путешественники привыкли к утратам. Лишь только девушка что-то прошептала в ночь и тихо всхлипнула, прежде чем покинуть место схватки.

Очередной крепости пришлось ждать почти две недели. На этот раз это были самые настоящие руины – пятиметровый каменный холм, у подножья которого обнаружилась небольшая поляна злаков. Сорвав один из них и повертев в руках, Хал обреченно пробормотал:

– Здесь нас ждет только еда. Похоже, самый нетронутый Тьмой район – это как раз окрестности Манекеста…

Лорейн как будто пропустила его слова мимо ушей, но вечером, когда путешественники укладывались спать, она намеренно расположилась по другую сторону от костра, давая Халу понять, что не испытывает к нему былого доверия. А утром отряд двинулся дальше на восток, подгоняемый невесть откуда налетевшим ветром и страстным желанием получить ответ хотя бы на один из мучавших их вопросов.

6

Ту ночь Лорейн запомнила на всю жизнь. Они были в пути уже третий день, и с каждым часом Пустыня менялась самым невероятным образом. Сначала появились растения. Но не сухие неприветливые колючки, а кустики с маленькими зелеными листочками, которые выглядели как миражи в океане безжизненного мрака. Потом начали встречаться лужицы – небольшие островки воды, кристально чистой и неожиданно приятной на вкус. Чуть позже стала попадаться трава, а лужицы превратились в болотца, которые приходилось обходить вдоль берега.

Наконец, в ту ночь Лорейн разбудил внезапный грохот, раздавшийся откуда-то сверху. Девушка открыла глаза, и спустя считанные мгновенья ослепительная вспышка в небе заставила ее зажмуриться. А через несколько секунд грохот повторился снова. Рядом уже повскакивали ее спутники, решившие, что на них обрушились все силы Тьмы, какие только существовали в Пустыне. И тут начался ливень. Перепуганная Лорейн схватилась за Хала, а тот крепко прижал девушку к себе, не в силах укрыть ее от разбушевавшейся стихии. Так продолжалось несколько минут, пока природа не успокоилась, дав путешественникам возможность немного прийти в себя. Когда последняя капля упала с неба, Лорейн взволнованно посмотрела вверх и тихим голосом спросила:

– Что это было?

– Дождь, – только тогда Хал разжал свои объятия, – обыкновенный дождь, о котором говорят легенды. Часть нашего прошлого, когда небо было голубым, а Пустыня – цветущим садом.