Османец

— Как никогда, великий паша.

Гарри показал письмо Эме.

— Я уверен, что, если бы Рокселана умерла или если бы её разжаловали, слух об этом дошёл бы до нас, — поделился он с Эме.

— Ты боишься попасть в ловушку, — предположила она.

— Я боюсь, что мои последние успехи ей не по душе.

— Тогда повремени.

Гарри принял совет Эме и ответил следующим образом:

«Падишаху хорошо известно моё стремление быть рядом с ним. Но кампания в Средиземноморье далека от окончания. Я могу доложить о победе над испанским флотом, но падишах знает, что Тунис всё ещё не подчиняется Османской империи. Пока над городом не будет развеваться флаг с полумесяцем, я не буду считать, что выполнил свою миссию. Поэтому прошу позволения падишаха остаться в Алжире ещё на два года. Тогда я добьюсь того, о чём мечтаю, и прославлю им падишаха в веках».

Через месяц, не дождавшись ответа из Константинополя, Гарри вышел в море. Он хотел сразиться с объединённым испанско-генуэзским флотом.

Фелисити и Эме смотрели, как уходят корабли. Теперь они не боялись за Гарри, потому что Хоук-паша и Драгут завоевали репутацию первых на море после Барбароссы. Женщины привыкли к Алжиру, к его мягкому тёплому климату. Опасность, что испанцы захотят уничтожить их, казалась далёкой угрозой и вообще не существовала до тех пор, пока Хоук-паша был рядом. А испанцы никогда толком не знали, где конкретно он находился.

Маленький Энтони, трёхлетний мальчишка, радовал маму и бабушку, разгуливая на крепких ножках и размахивая деревянной саблей.

— Весь в отца, — сказала Эме. — Самым хорошим для османцев был тот день, когда море выбросило Джона Хоквуда на анатолийский берег.

— Но хорошо ли это для всего мира? — волновалась Фелисити. Ей уже исполнилось семнадцать лет, и она начала задумываться о том, что происходит вокруг.

— Возможно, нет, особенно для Европы, — согласилась Эме. — Но если мы связаны судьбой с этой семьёй, то должны с честью выполнить свой долг.

— Мне кажется, — предположила Фелисити, — что император, или генуэзцы, или король Карл согласны заплатить Хоук-паше, чтобы переманить на свою сторону и назначить командовать судами, идущими на разгром Порты.

— Умоляю, дитя моё, замолчи, — молила Эме. — Ты говоришь о предательстве, которое может стать погибелью для нашей семьи.

— Но ведь мы и так живём под страхом смерти! — настаивала Фелисити.

— Только из-за этой Рокселаны, — объяснила Эме. — Но вскоре она лишится покровительства или умрёт. Вот на что уповает твой муж. Помни всегда, девочка: пока нам покровительствует султан, у нас всё будет в порядке.

Фелисити решила не продолжать этот разговор.

Осенью корабли вернулись с большой победой, одержанной у берегов Корсики над объединённым испанско-генуэзским флотом под командованием Андреа Дориа.

— Падишах будет доволен, — сказал Хоук-паша, — мы полностью разгромили их флот. Следующей весной, прежде чем они успеют оправиться, мы возьмём Тунис.

Подготовка нового похода продолжалась всю зиму, пока новость о победе шла в Константинополь.

— В этот раз, Драгут, — сказал Гарри, — не будет флота, который сможет запереть нас в бутылке.

Весной Гарри понял, что никогда ещё не командовал таким прекрасным флотом и такой воодушевлённой армией. Люди помнили, как ловко Хоук-паша вывел их из ловушки, которой однажды стал Тунис; никто не сомневался, что и в этот раз он покажет себя. В его планы входило придерживать эскадру из шестидесяти кораблей, отбивая атаку испанцев или генуэзцев, в то время как основные силы выйдут в море.

Гарри опасался, что оставляет Алжир незащищённым, и не хотел рисковать семьёй. Он решил, что Эме, Фелисити, Энтони и даже Айша отправятся на его галере.

— Я так довольна, что не расстанусь с Гарри, — сказала Фелисити, стоя у окна дворца Хоука и наблюдая за большой парусной галерой — необычно большой, — входящей в бухту; её мачты были увешаны множеством опознавательных флагов. — Прибыл посланник из Константинополя, — заметила она.

— Привёз, наверное, приглашение от султана, — сказала Эме. — Я надеюсь, что султан не будет возражать против захвата Туниса. Гарри всего себя отдал этому делу.

Эме начала спускаться по лестнице, Фелисити медленно пошла за ней, посматривая в окно во внутренний дворик: там Энтони под присмотром Айши строил замки из песка.

Фелисити приостановилась у арочного проёма, через который можно было пройти в зал для приёмов. Из своего кабинета появился Гарри. «Какой же он красавец, высокий, стройный и сильный! Ну и что из того, что его волосы тронула седина», — подумала она.

Она вспомнила свой ужас, когда впервые столкнулась с ним в подвале дома её родителей в Англии. Он держал саблю. Она схватила револьвер, несмотря на приказ не двигаться, ещё не зная, выстрелит она в захватчиков или в себя. Столкнувшись с этим огромным человеком, она инстинктивно выстрелила в него. И промахнулась... И похолодела от ожидания неминуемой смерти.