Османец

«И мой сын, — думала Фелисити, — должен сражаться за женщину, которая убила его отца!»

Но и на этот раз, слава Богу, Гарри вернулся живым...

Фелисити прислушивалась к шагам сына и поняла, что он не один. С момента убийства Гарри её тревожил любой непривычный звук, потому она встала и с бьющимся сердцем смотрела на двух мужчин, шедших ей навстречу.

Драгут-паша — высокий человек с грубым лицом и длинными чёрными усами, свисающими по обеим сторонам тонких губ, — был грубым и жестоким к своим врагам или к любому, кто шёл против него. Он никогда не был таким по отношению к вдове Гарри, если не считать, что он запретил ей покинуть Алжир.

Драгут был также и преуспевающим человеком. Ему не доставало яркости Хайреддина, но он обладал более весомыми преимуществами и жил, наслаждаясь своими успехом и славой. Он носил одежды из прекрасного шёлка, рукоятка его меча была инкрустирована золотом и драгоценными камнями. Он ступал как человек, не знавший поражений в течение двадцати лет.

Но Фелисити видела только его спутника. Энтони Хоквуд был выше Драгута. Шесть футов и четыре дюйма рост, широкие плечи, пылающая рыжая борода, копна волос и глаза-сапфиры, смотревшие необыкновенно твёрдо. Такой взгляд мог быть только у человека, обладавшего прекрасным здоровьем и чувствовавшего уверенность в себе.

Фелисити любила сына, как ревнивая жена, и боялась потерять его. Она не разрешала ему жениться несмотря на то, что ему исполнился двадцать один год. Энтони дали двух наложниц, и до сих пор это вполне всех устраивало. Всё же, конечно, жениться ему придётся и, наверное, скоро. Но жена-турчанка укрепит его связь с османцами и одновременно ослабит привязанность к матери. И Фелисити была полна решимости откладывать этот ужасный день до последнего момента.

— Приветствую тебя, Драгут-паша! — Фелисити склонила голову перед старшим и затем повернулась и сказала: — И тебя, сын мой! Ваш рейд был удачным?

— Это так, госпожа, — улыбнулся Драгут-паша. — Наши трюмы заполнены. Но не это привело меня к тебе. У нас новости из Истанбула[69].

Сулейман постановил, что Константинополь нужно переименовать, и городу было дано более короткое название, привычное турецкому языку.

— Какие новости? — Фелисити затаила дыхание. Для неё Константинополь, или Истанбул, как ни называй, был последним кругом ада.

— Расскажи ей, мальчик, — подтолкнул Энтони Драгут.

— Мы встретили венецианского капитана, мама, — объяснил Энтони. — Он сказал нам, мама, что Рокселана мертва...

— Это вам сказал венецианец. — Фелисити нахмурилась.

— Он шёл из Истанбула, госпожа, — откликнулся Драгут. — Там только и говорят об этом.

— Хорошо... — Фелисити внезапно обмякла. — Если это правда, то, значит, туча, висевшая над нами столько лет, ушла.

— Это значит гораздо больше, — сказал Драгут.

Фелисити подняла голову и удивлённо посмотрела на него.

— Ты знаешь, что я часто бываю в Истанбуле, — продолжал Драгут, — и встречаюсь там с султаном и его везирами. Некоторое время назад падишах узнал, как эта русская сбила его с толку. Он не мог удалить её, потому что она — мать принца Селима и, как говорят, потому что она имела странную власть над ним, И всё же султан сожалеет о том, во что она вовлекла его. И теперь тяжело переживает казнь Ибрагима и своего сына Мустафы. Также говорят, что он сожалеет о казни Хоук-паши.

— Пустые слухи, — печально сказала Фелисити.

— Этот слух идёт из Высокой Порты, — настаивал Драгут. — Всем известно, что султан удалил Рустама и назначил Мехмеда Сокуллу великим везиром.

— Какое это имеет отношение к нам? — спросила Фелисити. — Хоук-паша давно мёртв, и даже султан не может вернуть его.

— Но может появится другой Хоук-паша, госпожа, — возразил Драгут. — На протяжении долгих лет были Хоук-паши, значит, и теперь он должен существовать.

Фелисити посмотрела на сына.

— Великий паша прав, мама, — сказал Энтони. — Ты рассказывала мне о богатствах, принадлежавших нашей семье, и дворце в Истанбуле. Почему бы мне теперь не вернуть всё это, если ведьма мертва.

— Потому что это только слухи! — прокричала Фелисити. — Идти в Истанбул без разрешения султана — значит подставить шею петле.

Энтони посмотрел на Драгута, надеясь найти поддержку.

— Это, конечно, возможно, госпожа, — согласился Драгут, — но риск не больше, чем быть сражённым пулей в бою. А награда гораздо выше.

— Самой большой наградой, господин мой, было бы позволение мне и моему сыну покинуть это место и отправиться в Англию. Почему ты не разрешаешь этого?

— Потому что Хоук-паша должен сражаться за султана, — спокойно сказал Драгут. — Это его предназначение. Оно определено как судьбой, так и жизнью его предков.

Фелисити вздохнула. Последнее время они с Драгутом слишком часто спорили по этому поводу.

— Кроме того, — сказал Драгут, — ты не знаешь, хочет ли твой сын ехать в Англию.