Османец

Поэтому Вильям должен был добираться до Франции через Швейцарию и Савойю той же дорогой, что и убегающий принц. Джем выбрал этот путь как более безопасный и ещё потому, что не доверял Фердинанду и Изабелле Испанским.

Путешествие оказалось очень тяжёлым, и особенно потому, что проходило зимой. Снегопад Вильям пережидал в отдалённых горных селениях. Там его принимали достаточно дружелюбно, благодаря в основном его золотым монетам. Вильям всё время находился в нервном возбуждении, понимая, что вынужденные задержки приближают конец милованного ему года.

Они шли по захватывающе красивой земле. Горные вершины, покрытые снегом, поднимались в небо, светло-голубые озёра немыслимой глубины блестели в долинах.

Местные жители не были похожи на тех, которых он видел в других странах. Их нельзя было назвать скромными или чистоплотными так же, как и венецианцев, но они казались более выносливыми и, очевидно, именно благодаря этому процветали, несмотря на ужасную погоду. Социальное устройство их жизни представляло свободный союз поселений, называемых кантонами. По их закону, каждый кантон принимал решения и действовал по собственному усмотрению.

Уяснив неопределённое положение местных жителей, Вильям пришёл к выводу, что они могут стать лёгкой добычей для любого алчного соседа. И действительно, швейцарские кантоны были до недавнего времени субъектом австрийского правления. Но в ответственный момент всё мужское население было собрано в самую прославленную пехоту христианской Европы, которая, успешно преодолев сложности военного похода в горной стране, завоевала свободу своей земле. Сохранить её швейцарцы считали своим долгом и были полны решимости.

Вильям не удивился бы, узнав, что отважная швейцарская пехота отправилась в поход на янычар.

Из Швейцарии в самом начале весны Вильям и Хусейн направились в Савойю и оттуда во Францию. Им стало известно, что принц Джем уже побывал здесь несколько недель назад.

Зелёная и ласкающая взгляд земля купалась в солнечном свете, как будто радуясь цветущим деревьям. Вильям знал, что в течение более ста лет Франция была местом сражении, на котором английские короли, сменяющие один другого, пытались реализовать свои притязания на французский трон. Но в основном войны, разорявшие страну, велись на юге и западе Франции, поэтому жизнь в её восточных областях была относительно спокойной. Его путешествие по этим землям было одним из самых приятных. Подъезжая к окрестностям Парижа, Вильям увидел руины множества когда-то прочных зданий.

И всё же Париж тянул его к себе, как магнит. Город и удивил и разочаровал его. Конечно, здесь находились прекрасные соборы, окружённые крепкими зданиями. Все эти сооружения можно было легко защитить, поскольку они примыкали к небольшому острову в центре реки Сены. Но площадь острова была слишком мала для такого количества зданий, которые громоздились по обеим сторонам очень узких улиц. Растущее население стало строить дома по другую сторону мостов и окружило город новыми районами, которые были не менее сырыми и мрачными.

Вильям, живший в Брусе в течение нескольких лет, этом самом чистом и прекрасном из городов, испытывал неописуемое отвращение. В Париже было гораздо хуже, чем в Венеции. Кроме того, здесь постоянно шёл дождь, и после него улицы превращались в сточные канавы, по которым текли всевозможные зловонные отбросы. В городе было множество нищих и бездомных собак, некоторые из них были бешеными.

Да, в Константинополе тоже много нищих, но там к ним относятся с уважением, поскольку подаяние считается святой обязанностью мусульманина. С собаками в Турции обращались хуже, чем со змеями. Их постоянно пинали с дороги. В Париже скорее нищего пнут с дороги, а с собакой не станут связываться.

Жители города были разными — от очень бедных до тех, которые, по меньшей мере, кажутся очень богатыми. Представители знати — и мужчины и женщины — собирались в отдалённых покоях королевского дворца, оживлённо беседовали друг с другом и казались ожившими образами из воспоминаний его отца. Мужчины носили панталоны, которые подчёркивали все части их тела, их камзолы едва достигали бёдер; их головы украшали разнообразные шляпы, украшенные перьями или кисточками. Женщины в богато расшитых бархатных платьях постоянно поддёргивали их с пола, показывая не менее привлекательные нижние юбки. Они казались чуть более сдержанными, чем те, которых Вильям видел в Венеции, но, видимо, по причине более холодного климата, чем по причине природной скромности.

Богатые женщины украшали себя небольшими вуалями; некоторые, называемые бабочками, крепились на проволочной рамке на голове; другие опускались по спине почти до самого пола, и всякий раз, когда хозяйка такой вуали нагибалась, любой из тех, кто стоял поблизости, мог попасть в ловушку из белого газа.