Османец

Город был достаточно красивым с его мириадами фонтанов и руинами дворцов и купален Цезаря; повсюду из-за решетчатых оград выбивалась буйная растительность. Париж хотя и казался тесным и грязным, но всё же был полон жизни, Рим выглядел умирающим городом. Когда-то величественные дворцы пришли в упадок, улицы были немощёными и грязными, в пригородах бродили толпы нищих и бандитов. Но взбалмошная римская знать любила и смеялась, как будто ей не о чем было беспокоиться. И в центре всего этого Ватикан претендовал на всемогущество.

Вильям ещё не решил, как пробить эту непреодолимую крепость, когда город на какой-то момент притих, получив известие о смерти Папы Римского. Но на следующей неделе, когда кардиналы собрались выбирать нового главу католиков, люди вновь бросились в круговорот жизни.

Каждому кардиналу, облачённому в ярко-красную мантию, пришлось пройти сквозь бурлящую толпу, выкрикивавшую советы, угрозы и проклятия. Под защитой вооружённой охраны они достигли стен Ватикана.

Толпа двигалась по площади Святого Петра и выкрикивала слова поддержки или оскорбления различным кандидатам.

Вильям был в толпе этих людей. Хусейна он оставил дома, полагая, что народ будет увлечён политикой, а не драками. Вместе со всеми Вильям смотрел на здание Священной коллегии и не мог сдержать крика, когда в воздух поднялось облако дыма, извещая Рим, что новый Папа Римский избран.

Почти немедленно кардиналы показались на балконе, и один из них объявил, что кардинал Джованни Баттиста Чибо, бывший епископ Савонский, генуэзец, стал Папой Иннокентием VIII.

Толпа приняла эту новость, выкрикивая проклятия, и на мгновение показалось, что вспыхнет бунт. Однако охранники, собранные из тех самых доблестных наёмников, которых Вильям встретил в Швейцарии, выступили вперёд, заставив толпу отступить на обочину.

Вильям шёл вместе со всеми, но вдруг его задержал высокий человек с мертвенно-бледным лицом, укутанный плащом по самые глаза. Человек схватил его за плечо и потащил в аллею.

Вильям схватился за рукоятку кинжала.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал незнакомец. — Это тебя зовут Хоквудом из Константинополя?

— Что тебе? — нахмурившись, спросил Вильям, сжимая кинжал и оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, нет ли у незнакомца подмоги.

— Если ты тот, которого я ищу, то знай, что есть человек, желающий поговорить с тобой. Это будет выгодно тебе.

— Где этот человек?

— Ты пойдёшь со мной.

Вильям внимательно изучал его. Вдруг это наёмный убийца, которого подослал Джем?

И всё же он решил рискнуть, потому что времени оставалось как никогда мало.

— Один знак предательства — и ты мёртв, — прорычал Вильям.

— Я только выполняю приказание. — Незнакомец улыбнулся. — Мой господин наказал мне привести тебя. Это твоё спасение, синьор Хоквуд.

Вильям последовал за ним по площади, потом по другой улице, и наконец они оказались у задних ворот какой-то стены. Ворота были закрыты, но незнакомец открыл их и повёл Вильяма в сад, окружённый высокими стенами с трёх сторон. С четвёртой стороны находился дворец. Место было в высшей степени уединённым.

Вильям прошёл через сад и оказался в доме. Несмотря на обшарпанность, присущую всем домам в Риме, чувствовалось изящество обстановки. Вильям увидел человека, сидящего в кресле.

— Ваше преосвященство, это турок Хоквуд, — сказал проводник.

Человек, сидевший в кресле, был среднего телосложения, с крупными чертами лица, большим носом и выдающимся вперёд подбородком. Ему было около пятидесяти лет, и казалось, что он излучает дух высокомерия и власти. Вильям обратил внимание, что на человеке была пурпурная мантия кардинала, хотя незнакомого кардинала вряд ли можно было где-то увидеть. Рядом с ним стояла необычайно красивая женщина, длинные тёмные волосы которой спускались на его красную шляпу; у его ног сидели двое маленьких детей, необычайной красоты мальчик и девочка, доверчиво прильнувшие к нему.

Кардинал протянул руку для поцелуя.

Вильям замешкался, взглянул на проводника, а потом поцеловал перстень.

— Синьор Хоквуд, — голос был грубым, — я слышал о тебе многое. Но, может, ты ничего не слышал обо мне?

Вильям не знал, что ответить.

— Я кардинал Родриго Борджиа. — На лице человека заиграла улыбка. — Покойный Папа Каликст приходился мне дядей.

Кардинал замолчал, давая возможность обдумать его слова, но Вильям ничего не слышал о Папе Каликсте.

— Дядя пригласил меня в Рим, когда я был молодым человеком, и поднял меня до этих высот. Он умер некоторое время назад и, вне сомнений, получил в награду небеса, — сухо сказал кардинал. — Но мы пока ещё на этом свете, и нам необходимо думать о жизни. Ты посол турецкого султана?

— Да, ваше преосвященство. — Внезапно настроение Хоквуда поднялось.

— И ты ищешь принца Джема?

— Я выполняю порученную мне миссию, ваше преосвященство. Я должен возвратить его семье.

— Чтобы его казнили?

Вильям медлил с ответом.

Вновь мимолётная улыбка проскользнула на лице кардинала.