Основания девятнадцатого столетия

      152 Ср. подробные сведения в книге: Йеринг. «Vorgeschichte der Indoeuropäer», S. 233 ff. Обычная процентная ставка составляла в Вави­лоне от 20 до 25 %. Йеринг утверждает, что проценты — это вавилон­ское, семитское, не шумерское изобретение. Он говорит: «Все другие народы знакомы с этим благодаря вавилонянам». Честь, кому честь по­добает! Даже самые утонченные формы ростовщичества, например, из­любленный еще и сегодня способ ссуды денег без процентов, но за это сразу же удерживать с капитала, были, видимо, известны в древнем Ва­вилоне раньше, чем Гомер начал писать свои стихи. Когда только не пе­рестанут нам надоедать старыми лживыми легендами, что семиты стали ростовщиками только в последние столетия вследствие христианских притеснений?

      153 Вот бы удивились Цицерон и Сенека, Сцевола и Папиниан такому взгляду на естественное право!

      154 Сходство между принципами (но не выводами) Спинозы и Ницше бросается в глаза, чтобы привлечь к себе внимание.

      155 Несколько лет назад я встретил в обществе образованного еврея, владельца нефтяных месторождений и члена пресловутого нефтяного картеля. Ни один аргумент не мог убедить этого почтенного человека, который не убил бы и мухи, в моральной порочности такого картеля. Его ответ был один: я могу, следовательно, мне можно! В буквальном смыс­ле слова Спиноза, как мы видим. С этим связан трудный вопрос, можно ли в германских землях назначать судьями людей еврейского происхож­дения. Совершенно беспристрастно и непредвзято, не зная и не подвер­гая сомнению незапятнанную честность упомянутого, на основании исторических и этических результатов следует спросить, можно ли счи­тать предпосылкой, что эти люди обладают способностью полностью усвоить понимание права, которое так сильно противоречит их врожден­ным склонностям? Действительно ли они понимают и чувствуют это право, с которым они так мастерски обращаются? Кто изучал ярко выра­женную индивидуальность различных человеческих рас, может поста­вить такой вопрос совершенно серьезно и без всякой враждебности.

      156 Один афинянин нанимает осла, чтобы отвести свою поклажу в Мегару. Во время остановки он садится в тень, отбрасываемую ослом. По­гонщик не разрешает делать ему это без дополнительной платы, так как он сдал внаем осла, а не его тень.

      157 Согласно великому философу это относится к «средствам убежде­ния, лежащим вне искусства».

      158 И до сегодняшнего дня это место цитируется в юридических про­изведениях, однако неоправданно, так как здесь Аристотель дает просто риторическую уловку для использования в суде, а на следующей страни­це учит использованию совершенно противоположного утверждения. Еще меньше относится к делу место из «Никомаховой этики» («Nikomachische Ethik»), V, 7, вершина которой в следующем предложе­нии: «Право — это середина между определенной пользой и определен­ным вредом». Каким великим предстает здесь Демокрит со своим ясным взглядом: законы являются плодами человеческих чувств в противопо­ложность к вещам природы (Diogenes Laer. IX, 45)!

      159 О преимущественно семитской и сирийской расовой принадлеж­ности более позднего, преувеличенно превозносимого нами кодифика­тора и бальзамировщика римского права см. указанную юбилейную статью о Римском праве и о сирийской расовой принадлежности позд­нейшего, преувеличенно превозносимого нами кодификатора у Леонгарда (Leonhard).

      160 Leist.

«Gräco–italische Rechtsgeschichte». S. 585.

      161 Вероятно, приведенные выше слова из очень свободного перевода Кульбека. У Бруно в «De Immenso et Innumerabilibus» я нашел следую­щее замечание (lib. II, cap. 1): «parvus error in principio, magnus in fine est».

      162 В этом отношении очень метко заметил Жан–Жак Руссо:««если за­коны влияют на нравы, то это только в том случае, когда законы черпают в них свои силы» («Письмо Д'Аламберу»).

      163 Zimmer.

«Indisches Leben». S. 313.

      164 Etfried Müller. «Dorier». 2. Ausg. I, 78, II, 282 (цит. по Leist).

      165 Jhering. «Entwickelungsgeschichte des römischen Rechtes». S. 55. У германцев дело было не лучше. «Всем женщинам по древнейшим немецким законам было либо отказано в праве наследования, либо оно было ограничено», — пишет Гримм («Deutsche Rechtsaltertümer». 3. Ausg., S. 407). Постепенные смягчения объясняются влиянием Рима. Где его не было или оно было невелико, даже еще в Средние века немец­кие сборники обычного права содержали «полное пренебрежение». Да­леко на севере, в Скандинавии и в древнейшей Фрисландии женщина не могла наследовать совсем ничего — ни движимого, ни недвижимого имущества: «мужчина идет к наследству, женщина от него». Лишь в XIII веке за ней признали ограниченное право на наследство (Гримм. С. 473). Таковы были обстоятельства в области права, о которых тоскуют немец­кие националисты!

      166 (Romulus, XXIX). Для контраста скажем, что у немцев до введения христианства (у вендов вплоть до XVII века) был обычай убивать старых, слабых родителей! (см.: Grimm. «Rechtsaltertümer». S. 486–490).