Особняк

– Честно? – Билли поднял взгляд на особняк Игл. – Я не уверен, что у нас получится. Не уверен, что она нам позволит это сделать. Нелли уже начала своевольничать, и если она поймет, что мы хотим от нее избавиться, то может попытаться запереть нас здесь. Весь смысл ее существования заключается в том, чтобы делать хозяина счастливым, а если мы отключим ее, она…

Билли осекся. Он осознал, что все время поглядывает на особняк Игл, но не мог ничего с собой поделать. Ответ был очевиден. Как он не додумался до этого раньше?

– Дело не только в вирусе, – сказал Билли. – Дело в нас. Мы в этом виноваты. Может, троянский конь просто стал катализатором, и если так, то мы ускорили неизбежное. Нелли пытается сделать именно то, на что мы ее запрограммировали, и это довело ее до нервного срыва.

Эмили посмотрела на него, а затем развернулась и зашагала вверх по холму.

– Эмили, стой! – он бегом догнал ее. – Что ты делаешь?

– Ты просто спятил. Уверена, твои слова имеют смысл для вас двоих, но для меня важно лишь одно: когда я спрашиваю тебя, опасно ли это, ты отвечаешь «да». А когда я спрашиваю, можно ли отключить Нелли, ты говоришь «нет». Я забираю сестру и детей, мы собираем вещи и уезжаем в Уиски Ран, пока не началась метель. Я не хочу застрять здесь из-за снега. Мы поживем в гостинице, пока вы двое с этим не разберетесь. Но мы ни за что не будем спокойно сидеть здесь, ожидая, пока Нелли устроит нам тремс[81]

.

Эмили снова зашагала вперед, а когда он схватил ее за руку, то со злостью вырвалась.

– Нет! Не смей ко мне прикасаться.

– Эй, эй, – Билли отступил на шаг. – Ты не сможешь так поступить, Эмили. Нельзя просто подняться туда, а потом уйти.

– Знаешь что, Билли? Не смей указывать мне, что делать. Я уезжаю, и если у тебя в голове осталось хоть чуток мозгов, то лучше тебе тоже это сделать. Нам вообще не стоило сюда приезжать.

– Эмили, прошу.

– Нет. Говоришь, мы в опасности? Что ж, я увожу отсюда свою семью. Я уезжаю, и ты не сможешь меня остановить.

– Эмили, – сказал Билли. – Я и не пытаюсь тебя остановить. Не я это делаю, а Нелли. Может, она и отпустит Венди, Бет с Ротко и девочек, но тебе она не позволит уйти, Эмили, особенно если решит, что ты не вернешься. По крайней мере, так будет, пока мы с Шоном здесь.

– И как же она остановит меня, Билли? Она всего лишь компьютер. Мы соберем вещи и уедем в Уиски Ран. Или в Кортаку. Или…

Шон перебил ее:

– Она установит в доме режим изоляции.

– Режим изоляции? – голос Эмили прозвучал глухо и изможденно, она была полна ярости. – Режим изоляции? Хочешь сказать, она может просто решить не выпускать нас из дома? Ты совсем тупой, Шон? Для гения, – она хлопнула Билли по плечу, – для парочки гениев вы, парни, слишком большие идиоты. Зачем? Зачем ты дал ей такие полномочия?

– Эмили.

Билли произнес ее имя, надеясь, что за этим что-то последует – может быть, какое-то объяснение, – но нет, ничего. Он просто назвал ее имя. Как извинение. И как утверждение.

Тут заговорил Шон:

– Все не должно было быть так. Нелли не должна была стоять во главе. Она…

Билли не стал поворачиваться, когда Шон осекся, но услышал, как заскрипел снег под ногами, когда он подошел к нему.

Билли хотел было снова потянуться к Эмили, но побоялся, что она вырвется.

– Это не просто вирус, – сказал он. – Дело в самом доме. Это все просто нелепо, – он жестом указал на особняк и территорию поместья. – Все дело в этом месте. Суть не только в том, что мы написали программу, но и в том, что мы здесь совершили.

Шон рассмеялся безумным смехом, и у Билли перед глазами пронеслось распластанное на земле тело Такаты – безжизненный мешок с мясом, от которого нужно избавиться, и земля, которая впитывает капли крови. Билли отступил к Эмили и понял, что закрывает ее собой от Шона.

Голос Шона казался натянутым.

– Мы имеем дело не только с вирусом, а со всей проклятой историей этого места. Не одно поколение вины и крови, и… Почему? С чего я только взял, что все это неважно, что я смогу начать все сначала? Прошлое мучает нас: здесь было принято слишком много неправильных решений и осталось слишком много призраков, – Шон снова рассмеялся. – Мы должны были понять. Нам не стоило делать этого здесь.

– Нам? – Билли был в ярости. Смех Шона напугал его, но он также заставил его напрячься и вспомнить о том, что он чувствовал, когда стоял в кабинете Шона в сентябре, о том, как сильно ему хотелось врезать по его самодовольной мордашке. Он снова почувствовал это желание и повторил: – Нам? Ты сказал: нам? Тебе, Шон. Это все твоя вина. Ты решил все перестроить в особняке и посчитал, что нужно работать именно здесь. Не смей ставить это мне в вину. Не смей говорить о нас. Потому что мы, – он потянулся и обнял Эмили рукой за плечи, – были счастливы без тебя. Единственная причина, по которой мы с Эмили здесь, – это то, что ты нас сюда притащил. В Сиэтле у нас была своя жизнь, без великого Шона Игла, и мы прекрасно без тебя обходились.

Он почувствовал, как Эмили напряглась.

– Серьезно? – выпалила она. – Мы прекрасно обходились без Шона?