Особняк на окраине

Новое, хоть и запущенное по времени, задание следователя не пугало — привычное дело, такая работа. Это как разгадывание сканворда, а этим-то и любил заниматься в свободное время Черпаков: вначале задача кажется неразрешимой, но постепенно пустые клетки заполняются буквами, и ответов становится всё больше. Причём правильные ответы помогают в отгадывании и соседних слов.

Так и в сыске: из огромного пласта информации вытаскиваешь нужные фрагменты, вникаешь в суть проблемы, анализируешь, находишь ответы на второстепенные вопросы, и со временем становятся понятнее мотивы и действия всех потенциальных фигурантов.

Накануне отъезда в командировку Артём запросил архивное дело трёхлетней давности — о самоубийстве Андрея Максимова — и внимательно с ним ознакомился, делая пометки в своей записной книжке.

Но у Фролова, о котором весьма негативно отзывался коллектив лаборатории, судя по материалам досье, оказалось почти стопроцентное алиби.

«Почти… Надо бы перепроверить: как-то всё чересчур складно для алиби подозреваемого Фролова: всё в цвет, в ёлочку».

Именно эта безупречность положения настораживала, будоражила интуицию, подкреплённую многолетней следовательской практикой.

В деле также имелась копия завещания покойного Максимова: «В случае моей смерти завещаю все мои физиологические органы медицинской лаборатории…» То есть той же организации, которую сам погибший создал и которой успешно руководил до самого последнего дня жизни. Каков мотив завещания? На каком основании? Почему одарённый и материально обеспеченный молодой учёный вдруг стал задумываться о своей смерти? Очень странно…

Хотя понять логику творческой личности, как и клиента психбольницы, удаётся далеко не всегда. Может, именно поэтому гении часто и поступают нерационально, нетрадиционно, порой даже противопоставляя себя обществу. Они непоколебимо идут напролом своим путём, преодолевая все препятствия, и создают великие творения и мировые открытия…

Но вот с точки зрения нормального гражданина мысли человека о смерти и составленное завещание в таком возрасте, ещё очень далёком от срока естественной смерти, говорят о его не вполне адекватном состоянии. Значит, самоубийство вполне могло иметь место…

Очевидно, что и следователь, занимавшийся в своё время этим делом, был просто нормальным человеком, поэтому и сделал такое же логическое заключение, глубоко не вникая в параллельные версии. А то зашёл бы в тупик, получил бы очередной «висяк» и лишнюю головную боль.

Но в деле ещё фигурировала невыданная зарплата сотрудников лаборатории: в банке деньги на зарплату были получены, а в сейфе кабинета завлаба денег не оказалось — банковская справка прилагалась. Разве это не мотив? Мотив! Но для кого? Правда, не столь велика пропавшая сумма.

«Стоит ли из-за такой мелочи, каких-то сотен тысяч, стреляться руководителю, когда в обороте его фирмы крутятся суммы в десятки миллионов? Опять непонятка…»

К тому же погибший мужчина был разведён, жил одиноко и в финансовом плане был вполне состоятелен: от богатого зарубежного родственника он получил в наследство целый особняк, одно крыло которого арендовали предприниматели под офисы, что приносило хозяину немалую и стабильную прибыль в виде арендной платы.

Часть своих доходов Максимов иногда направлял на приобретение новой аппаратуры для лаборатории. Ещё одна часть регулярно уходила на благотворительность — поступала на расчётный счёт детского дома в пригороде. Это тоже необходимо проверить, не фиктивный ли счёт…

Ещё свидетели отмечали, что погибший ещё в школьном возрасте был хорошим спортсменом-юниором, участвовал в соревнованиях, брал призы. И с нервами, по мнению сотрудников лаборатории, у него всё было нормально.

Хотя бокс — спорт травмоопасный. Получая на ринге удары в голову, мозг каждый раз вздрагивает… И незадолго до составления завещания у Максимова было ДТП на автомобиле — после аварии лежал в больнице с черепно-мозговой травмой! Не оттуда ли у покойного заведующего взялся этот сдвиг по фазе?..

Есть ещё один странный факт: именно в день суицида/убийства из штата лаборатории пропала секретарша Людмила…

«Вот! И не случайно: выяснилось, что это и не Людмила вовсе! Проверка показала, что паспорт у неё был липовый. Скорее всего, нервишки у дамочки зашалили. Поняла, что органы полиции после ЧП в лаборатории будут проверять всех досконально. И предусмотрительно слиняла от греха подальше. Не исключено, что вместе с деньгами — вполне логично! А если это она и совершила убийство? Или с её подачи? А может, это вообще западный след? Ведь деятельностью молодого учёного интересовались зарубежные коллеги. Надо подумать…»

Лже-Людмилу, как свидетеля, тогда объявили в розыск, но женщина, молодая, интересная, с хорошими манерами, как будто канула в воду. Пропавшая секретарша проработала в учреждении всего несколько месяцев, но характеризовалась коллегами только с хорошей стороны.