Особо дикая магия

С мрачной решимостью она идет к загону и забирает Отблеска. А потом, вместе с конем и гончей, направляется по тропе к лесу. Продолжая двигаться, она не разобьется вдребезги. Однажды миссис Рефорд сказала ей, что жизнь – это не только старания сохранить усадьбу и что в ней есть люди, которые любят ее. Такие, как она – и Уэс. Они бросали ей один спасательный круг за другим, и она наконец готова схватиться за них. Где-то по ту сторону леса из вековых секвой ее ждет целый мир.

Мало-помалу возвышающиеся вокруг деревья уступают место пологим холмам и полям ржи на них. Полулунное море сегодня лениво раскинулось вдоль берега и поблескивает при свете нарастающей луны. А вдалеке она различает человеческий силуэт.

Ее сердце вздрагивает от предчувствия. Обычно никто не забредает так далеко от Уикдона, особенно пешком и в такой поздний час. Маргарет трусцой следует по тропе, пока фигура не становится более отчетливой, купающейся в серебристом сиянии луны. Отсюда она уже различает развевающиеся фалды и встрепанные темные волосы.

– Уэс? – зовет она. Ветер относит голос в сторону.

Но, судя по тому, как внезапно обмякают его плечи, он ее слышит. Ничего слаще этого облегчения она никогда не испытывала. Она сомневалась в нем. Она его отвергла. А он все-таки вернулся за ней. Упрямый, как всегда.

Маргарет бросает поводья Отблеска и свой чемодан и бежит к нему. Едва они сближаются, он хватает ее в объятия так крепко, что чуть не выжимает из нее дух. Этим ощущениям она могла бы отдаться полностью, самозабвенно. Тепло его тела, пьянящий и нелепый запах его лосьона после бритья и резкий, насыщенный солью ветер с моря; и то, как он держит ее в объятиях – словно сокровище.

– Не надо было мне оставлять тебя, – говорит он ей в ухо.

– Не надо было мне тебя отпускать.

Уэс отстраняется лишь настолько, чтобы заглянуть ей в глаза, но по-прежнему держит ее за плечи. Он предельно серьезен, при виде его лица у нее екает в животе.

– Маргарет, я понимаю, что мало что могу предложить тебе, и знаю, как трудно представить себе, что все сложится удачно после охоты, а еще знаю, что ты, вероятно, могла бы найти не меньше сотни мужчин лучше меня, чтобы выйти замуж, но я не шутил, когда говорил, что у нас впереди жизнь, причем хорошая. Страна, где нам не надо будет бояться. Дом за городом. Целая библиотека похабных книжек, огромная кухня и семеро детей – или нет, не детей, а пять таких же собак, как Бедокур. Чего бы ты ни захотела, я обещаю сделать так, чтобы твои желания сбылись. Клянусь, что ты станешь счастливой.

У нее перехватывает дыхание. Однажды, когда он был сильно пьян, он описал ей именно эту картину, и ничего прекраснее она никогда не слышала. Ей никогда не удавалось вообразить ничего, кроме Уикдона или стен материнского дома. А в глазах Уэса она видит тысячи возможностей, и все они яркие и сияющие, как жемчужины.

Как же он может всерьез считать, что ему нечего предложить ей? Она всегда была лишена дара воображения, не имела ни мечты, ни будущего, чтобы в него верить, а он дал ей все это. Она хочет этого, хочет его самого больше, чем чего-либо в жизни, и это ее пугает. Ей кажется, что она шагнула с края пропасти. Но пожалуй, всего разок она может позволить себе поверить, что кто-то успеет схватить ее.

– Ты только что сделал мне предложение?

– Что?.. Нет! Господи, да нет же, – при этом он бледнеет. – Но не потому, что не хочу, а… У меня даже кольца нет, и я еще не сказал тебе…

– Знаю, – Маргарет прикладывает ладонь к его щеке.

– Я просто хочу, чтобы все было как полагается. И когда-нибудь сделаю это, если ты позволишь. – Он смотрит на нее, словно ярче ее здесь ничего нет и она затмевает даже Холодную Луну и все звезды над ними. – Ну, как ты?

Она тихо смеется.

– Честно говоря, не знаю. Я никогда еще не была так несчастна и так счастлива.

– Это поправимо. – Он растирает ладонями ее голые руки, покрытые гусиной кожей. – Где твоя куртка?

– Забыла. В спешке.

– Ну, замерзнуть насмерть мы тебе не дадим. – Он сбрасывает с себя пиджак и накидывает ей на плечи как плащ, как обычно носит его сам. От одежды пахнет Уэсом, ткань мягкая от долгой носки. Он поправляет рукав, и на лице у него особенное выражение, словно он изучает на редкость странное произведение искусства.

– Настолько плохо?

– Нет, вовсе нет. Тебе идет. Мне нравится, когда ты мне это разрешаешь.

– Разрешаю что?

– Заботиться о тебе, – он потирает затылок. – Все мои родные ждут тебя. Им не терпится тебя увидеть.

– Правда?

– Правда. Но если ты устала, я могу их отвадить.

Как ни странно, мысль о том, чтобы побыть со всеми пятью женщинами семьи Уинтерс, кажется… заманчивой.

– Нет, это ничего. Я тоже буду рада повидаться с ними.

Он берет ее за руку и целует в костяшки.

– Поживем – увидим, Маргарет.

Может, все дело в его одежде, но, когда он так улыбается, ей становится тепло.

* * *