Особо дикая магия

Еще один типичный день для Уикдона – холодный, с явным обещанием дождя. Серебристая дымка вьется между стволами секвой у самой земли и окутывает лес серыми клубами. Шагая в город, Уэс смотрит прямо перед собой и ровно дышит, пересиливая нарастающее беспокойство. Куда бы он ни взглянул, везде ему мерещатся пустые белые глаза хала, ввинчивающие в него взгляд.

Он проснулся на рассвете и все утро наблюдал, как Маргарет испытывает его новые разработки. Сонный, тихонько пристроился на веранде со своим кофе, нарочно стараясь не встречаться с ней взглядом и не замечать, как в свете раннего утра золотятся ее волосы. Каждая выпущенная ею пуля вонзалась точно в поваленное дерево. Ствол разлетался от удара, извергая сок и щепки, как вскрытый ланцетом нарыв. Пули срабатывали более-менее так, как он рассчитывал, но недоставало пиротехнических эффектов. Он зарядил алхимией идеально убойную, но отнюдь не поражающую великолепием пулю.

– Я понимаю, что для первого отряда этого недостаточно, – сказал он ей. – Понимаю. Я разберусь.

Маргарет не ответила ему. По крайней мере, на ее убитое лицо было проще не смотреть. Выдержать совокупный груз их тревог он не в состоянии – как не в состоянии стерпеть подобный песне сирены настойчивый зов собственных мыслей, когда Маргарет находится рядом, потому и ушел в Уикдон без нее.

Боже, как ему необходимо проветрить голову. Он встревожен, несчастен и сексуально неудовлетворен, а именно это сочетание эмоций обычно заводит его в беду. Как она только ухитрилась вчера застать его врасплох?

Когда он придавил ее к полу, из головы разом вылетели все слова. А ему всегда есть что сказать. Но в тот момент все остроумие покинуло его; если разум и был способен удержать что-либо, так только слова из той проклятой книги, тепло ее дыхания на его губах и яростный блеск ее глаз перед тем, как она саданула его коленом в ребра. И правильно сделала. Подействовало так же успешно, как холодный душ. Он молится, чтобы у нее не сложилось превратное представление о том, что творилось у него в голове. Может, она придет к выводу, что это была не более чем телесная близость.

Но значит ли это хоть что-нибудь? Ему некогда ни разбираться в мешанине своих чувств, ни фантазировать – нет, даже позволить себе отвлеченную мысль о том, чтобы зацеловать Маргарет Уэлти до беспамятства прямо на полу в лаборатории ее матери. Ему надо сосредоточиться на алхимии, на победе, на том, как разобраться, что, черт возьми, все время идет не так у него в трансмутации.

От этого зависит все. Его будущее. Здоровье его матери. Обеспеченность его семьи. Он не может позволить себе профукать этот шанс так же, как все остальные.

Дело в том, что его трансмутация действует. Если она нанесла такой ущерб дереву, страшно даже представить, что она сделает с лисом. Но она слишком проста, слишком очевидна, и он не видит смысла в попытках добиваться ярких эффектов, если нельзя разойтись вовсю. Он хочет не просто разлетающихся обломков – ему нужны искры. Для огня требуется сочетание тепла, топлива и кислорода. Двух последних, кислорода и топлива, у него навалом. А это значит, что ему по-прежнему не удается генерировать восемьдесят градусов, необходимые для воспламенения.

Пока возвышающиеся вокруг деревья сменяются золотистыми холмами, он мысленно пробегается по формулам. Маргарет предпочитает ружейные пули весом примерно десять граммов, значит, можно алхимически зарядить их десятью граммами coincidentia oppositorum. Больше тысячи раз он вычислял массу каждого вещества, участвующего в этой алхимической реакции, и испробовал их почти во всех мыслимых сочетаниях. Наиболее удачной оказалась смесь из шести граммов песка, двух граммов осмия и двух граммов камфары. Результатом стала пуля достаточно легкая, чтобы увеличить суммарный импульс системы, и вместе с тем весьма плотная, чтобы сохранить тепло экстракта камфары и вспышки пороха. Он, конечно, мог бы попробовать дистиллировать что-нибудь другое, но вряд ли разница будет существенной, ведь речь идет о таких малых количествах…

Из размышлений его выводит компания охотников верхом на лошадях, чуть не затоптавших его. Испуганный возглас Уэса заглушен громовым топотом копыт на четыре счета. Всадники оставляют за собой полосу взрытой грязи, а по другую сторону ограды пастбища Уэс видит еще одно многозначительно чернеющее пятно вдалеке, на поле.

Как и ожидалось, становится только хуже. Более существенный ущерб, нанесенный не только лошадям и виноградникам, – всего лишь вопрос времени.