Особо ценный информатор

И вот пришел тот, кого я никак не ожидал. Просил же, чтобы он не появлялся без надобности. А тут целая компания. Знакомые американцы, Тамм, два офицера в форме литовских и латвийских вооруженных сил и штатский с ними. Судя по тому, как почтительно они с ним общаются, понял, что это тот самый Браун.

Эх, Роберт! Что же ты, гадина, рвешь мне сердце?

Ладно. Народу много, надо помочь Эллис. Я вышел в зал, кивнул ей и стал собирать грязную посуду, относить на кухню.

Все внимание посетителей было приковано к Эллис и к фотографиям. Многие из присутствующих знали меня. Приветствовали. Говорили, что новый ход им нравится. Я смотрел на Тамма. Тот сидел, делал заинтересованное лицо, а в тот момент, когда все смотрели на Эллис, сложил указательные и большие пальцы двух рук. Получилось «00». Знак туалета. Видать, важной информацией располагает, если пошел на такой риск.

Я отнес посуду и направился в сторону туалета, там уже стоял Роберт. Поправил полотенца рядом с раковинами и почувствовал, как он засовывает в задний карман моих брюк толстую пачку бумаг. М-да. Много информации. Я выпрямился, одернул пиджак.

Тамм направился в кабинку, я же вышел и направился в кабинет. Хоть и чесались руки, чтобы немедленно прочитать бумаги, но с трудом удержался.

Только вот что делать с информацией?! Если она будет особо ценная, буду выходить, запрашивать связь или связника. Вроде тихо, слежки я не заметил.

Стало разбирать зло на себя, на Центр! А как же живут «замороженные кроты»? Годами! Десятилетиями! Они должны «проснуться» только в случае войны или перед самой войной. Это страшно. Постоянно находиться в напряжении. Изо дня в день. Быть в готовности и ничего не делать. Зачастую местная контрразведка страны пребывания больше всего боится таких вот «спящих». Они уже натурализовались, к ним нет претензий и подозрений. Но поступает сигнал, и они вступают в игру. Выявить их очень сложно. Только предательство может их раскрыть. Те перебежчики, как Калугин, Поляков, Гордиевский, предали большое количество таких агентов. На случай «особого периода», когда дипломатов и разведчиков с диппаспортами высылают из страны, в дело должны вступить ничем не проявившие себя «граждане», а их нет. Предали их. И получается, что командование Генерального штаба ВС РФ, ФСБ, руководство страны не смогут предпринять ничего, ибо будут слепы и глухи.

Опасаюсь, что меня могут перевести в категорию «спящих». А такое постоянное, выматывающее бездействие – хуже горькой редьки.

Вывел на монитор камеры, где пусть не очень четко, но видны составленные столы, за которыми разместился Тамм с компанией.

Меня интересовал Роберт, его психологическое состояние. Он пару раз промокнул лоб носовым платком. Или жарко, или нервничает.

Браун выудил из своего портфеля планшет и предложил Тамму партию в шахматы. Жаль, что мне не видно, какую партию они разыгрывают.

Понаблюдал за немцем. Он несколько презрительно относился к окружающим. Но то, как радостно потирал руки после удачного, по его убеждению, хода, наводило на мысль, что он человек азартный, а Тамм его удивил, потому что умеет мыслить нестандартно, коль выигрывает у него.

Роберт часто смотрел в камеру, словно чувствовал мой взгляд. Извини, «Анатоль», извини. У меня связаны не только руки, но и язык тоже. И это ради твоей же безопасности.

Казалось бы – веселись, владелец кафе! Смотри, сколько посетителей! А мне сейчас хоть бутылку коньяка из горла вливай. И на душе кошки скребут. Было желание прочитать сообщение агента, опросить его подробно, выработать план действий на перспективу. Понять, что замышляет противник, и передать в Центр. Причем в сжатые сроки. Потому что все важно, все горячо. А ты тут сиди пнем замшелым, прихлебывай коньяк, запивай кофе. Сижу. Курю. Жду. Наблюдаю. Тоска!

Не знаю, что там за партия в шахматы была, но Тамму удалось выиграть у Брауна. Тот пожал ему руку и, обхватив голову руками, пялился в планшет, пытаясь понять, где он дал маху.

Я поднял бокал с коньяком, за тебя, Роберт, за тебя! Молодец! Не давай спуска этому фашисту, что замыслил гадость против нашей Родины!

Время шло, а народу прибывало. Свободных столиков не было, пришлось выносить дополнительные. Никто не возмущался, что стало тесно. Настроение у публики приподнято-благодушное. Я вышел в зал, встал за стойку, но всем хотелось, чтобы их обслуживала «медсестра». Тогда я взял на себя уборку грязной посуды, передачу заказов на кухню, наливал пиво в кружки, а подавала Эллис. Женщины в зале, когда узнали, что коктейли подают в этих алюминиевых винтажных кружках, пришли в восторг, и посыпались новые заказы. Ну а когда женщины входят в раж, то их сложно остановить. Обычная порция коктейля менее двухсот граммов, но в большой кружке это смотрелось как насмешка. Дамы стали требовать двойные порции коктейлей. Ну а когда увидели, что горячие коктейли, которые поджигают, смотрятся более эффектно, чем в обычных стеклянных стаканах, заказы посыпались со всех сторон.