Особый склад ума

Элизабет Уилсон села в тюрьму за покушение на убийство в возрасте девятнадцати лет. Она порезала опасной бритвой пьяного клиента, который отказался расплатиться с ней за оказанные услуги интимного характера. Тот успел даже ударить ее несколько раз, прежде чем понял, что у него вспорот живот от пупка до самого паха. Она вышла на свободу по условно-досрочному освобождению, отсидев три года в федеральной тюрьме Моргантаун. Как говорилось в отчете, через шесть месяцев после этого она устроилась на работу в находящийся в сельской местности бар, обслуживавший преимущественно байкеров и расположенный примерно в семидесяти милях от ближайшего города. В первый же вечер, когда девушка обслуживала посетителей, она вышла с одним из них за дверь, и больше ее не видели. Ее разорванная и окровавленная одежда была обнаружена полицией в поросшей густым кустарником ложбине, но само тело так и не нашли. Дело было зимой, лежал глубокий снег, и местность стала почти непроходимой. Прибыли кинологи с собаками, но тоже ничем не смогли помочь. Впоследствии полиция допросила несколько человек, сидевших в тот день в баре, которых видели разговаривающими с ней, и арестовала одного из них: в кабине его пикапа нашли кровавые пятна. Группа крови оказалась такой же, какая была у нее, поэтому произвели генетическое исследование. Оказалось, что кровь действительно принадлежит ей. При более тщательном обыске автомобиля в нем нашли большой охотничий нож со следами крови, спрятанный под полом. Несмотря на заявление хозяина, что в тот вечер он был мертвецки пьян и не помнит вообще ничего, а не то что подробности какого-то убийства, его отдали под суд и приговорили к пожизненному заключению.

Джеффри подумал, что это все сильно позабавило его отца. Ведь не кто иной, как он вымазал сиденье пикапа ее кровью. Да и нож для полноты картины пришелся очень кстати. Очень умно придуманная деталь. Он живо представил себе, как отец, предварительно взяв у этой Элизабет Уилсон немного крови, наставляет ее в день мнимого убийства: сперва ей надлежит изобразить флирт, потом ссору, затем выйти с крепко выпившим посетителем, который должен едва держаться на ногах. С таким, который наутро ничего не сможет вспомнить.

Эту молодую женщину, смерть которой отец инсценировал, точно так же как ранее разыграл собственную гибель, он забрал с собой. В ту первую ночь она, верно, напоминала новорожденного младенца. Нагая, без одежды, которую пришлось разорвать и вымазать ее кровью, дрожащая от холода, испуганная.

«Она обязана ему всем», — подумал Джеффри и закрыл папку.

Он бросил быстрый взгляд на сестру, а затем на мать.

«Они не знают, как опасна может оказаться эта женщина, — промелькнуло у него в мозгу. — В ее жизни нет ничего, что не придумал бы для нее отец. Она, разумеется, предана ему, как самая верная собака. Злобная, сторожевая собака. А может, еще сильнее».

Во второй папке имелась одна старая фотография. С нее на него смотрело юное недоброе лицо с застывшей кривоватой усмешкой. Щербатый рот, в котором не хватало переднего зуба, был приоткрыт. Перебитый нос смотрел на сторону. Лицо обрамляли жидкие пряди неухоженных белесых волос.

Он мысленно сравнил этот образ с другой фотографией, сделанной для паспорта, необходимого для проживания на Западной территории. Трудно было поверить, что молодая девушка, держащая планку с цифрами на фотографии, сделанной в полицейском участке, имеет какое-то отношение к взрослой, уверенной в себе женщине, которая так превосходно зарекомендовала себя, работая в Службе безопасности. Зубы приведены в порядок. Подбородок округлился. Сломанный нос выпрямлен. «Над ней потрудился настоящий мастер своего дела, — подумалось Джеффри. — Она действительно стала новым человеком. Внешне и внутренне. Физически, эмоционально и психологически. Элиза Дулиттл и Генри Хиггинс. Только последний на сей раз оказался не специалистом по части фонетики, а специалистом по части убийств».

Джеффри положил папки обратно в полотняный портфель, где также лежала школьная характеристика на Джеффри Куртена и фотография Питера Куртена. На последнего в компьютерных базах данных вообще не оказалось никакой информации. Разве только он упоминался вскользь в личном деле его жены и в характеристике, выданной на его сына.

В автомобиле имелся служебный телефон. Джеффри снял трубку и стал набирать номер. Это удалось лишь с третьей попытки. Наконец он связался со службой безопасности Корнеллского университета. Клейтон представился и попросил соединить его с дежурным. Понадобилось всего несколько секунд. Когда дежурный подошел к телефону, голос его зазвучал так отчетливо, словно он был совсем рядом, а не за сотни миль от Нового Вашингтона.

— Капитан Службы безопасности у телефона, — произнес голос в трубке. — Чем могу быть полезен?

— Капитан, мне нужно узнать, где в данное время находится один из студентов, обучающихся в Корнеллском университете.

— Да, я могу предоставить вам такую информацию. Но для чего она вам нужна?