Особый склад ума

Он улыбнулся. Это была улыбка мертвеца. Он сделал шаг к ней, раскинув руки, как для объятия, но потом опустил.

— Прошло много времени. Мы прожили длинную жизнь. Нам есть что рассказать друг другу, не так ли?

— Нет, не так, — ответила она.

И выстрелила ему в грудь.

Эхо выстрела прокатилось по всему каньону, отражаясь от скал, и унеслось в загоравшееся красками нового дня небо. Человек, который когда-то был ее мужем, качнулся назад, распахнув изумленные глаза, и на черном свитере расплылось красное пятно. Рот раскрылся, словно он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он осел, как марионетка, у которой разом обрезали все веревочки, упал на скалу, заскользил. Секунду его тело летело в свободном падении, а потом исчезло из виду. Она услышала, как оно рухнуло на камни где-то далеко, на самом дне каньона.

Диана села на выступ скалы, уронив револьвер на землю. Силы вдруг покинули ее. «Я старая, усталая, — подумала она. — Старая, усталая, на пороге смерти». Она сунула руку в карман и вынула пузырек с таблетками. Посмотрев на них пару секунд, она подумала, что, как ни странно, вот уже несколько часов, с тех самых пор, когда началась эта долгая ночь, она не чувствовала никакой боли. Но знала, что болезнь лишь притаилась ненадолго, как и тот человек, которого она сейчас убила. И Диана одним решительным движением высыпала все таблетки на ладонь, секунду подержала в руке и, запрокинув голову, отправила в рот и проглотила.

Она думала о своих детях и знала, что муж, лгавший ей много лет, на этот раз сказал правду и дети живы и наконец свободны. Свободны от него и от ее болезни. Она и сама почувствовала себя наконец свободной.

От этой мысли на душе стало теплее. Диана прислонилась к скале, и та вдруг оказалась удобной, как мягкая перина с подушками. Она сделала глубокий, долгий вдох и подумала, что воздух здесь прохладный и освежает, словно глоток воды из тех чистых и холодных горных ручьев, из которых она пила в детстве. Затем Диана медленно повернула голову, подставляя лицо лучам восходящего солнца, и стала терпеливо ждать прихода смерти, своей давней знакомой.

Эпилог

Зимний зачет по специальности № 101 «Психология»

Прошло почти две недели с тех пор, как поисковый вертолет Службы безопасности штата, прочесывавший местность в глубине северного заказника, обнаружил тело Дианы Клейтон. Это случилось утром того дня, когда Джеффри и Сьюзен выписывались из больницы в Новом Вашингтоне, и через два дня после того, как конгресс США подавляющим числом голосов одобрил включение Пятьдесят первого штата в состав федерации.

Беспокоясь за судьбу матери, Джеффри все это время воевал с хирургами, требуя, чтобы ему разрешили участвовать в поисках, которые Служба безопасности вела непрестанно во все стороны от дома 135 по Буэна-Виста-драйв, чтобы поставить точку в событиях той памятной ночи, но его так и не отпустили. Сьюзен, напротив, спокойно выздоравливала, словно каким-то образом знала, что произошло после того, как отец покинул музыкальную комнату, а они с братом потеряли сознание от шока, перенапряжения и потери крови.

Кстати сказать, спасателям удалось поднять тело Дианы со склона ущелья, но узость его не позволила им забрать останки Питера Куртена. Спасатели разглядели их с воздуха, но, чтобы поднять, нужны были скалолазы. Однако эти расходы директор Службы безопасности Мэнсон оплатить отказался.

В день выписки Клейтонов он явился в больницу после голосования в конгрессе, сияющий от удовольствия, приехав с заседания, где власти штата решили по такому случаю устроить широкие празднества в ближайшие выходные, с фейерверками, с парадами пожарных машин, с духовыми оркестрами, с девушками из команды поддержки и с бойскаутами, которые пройдут по главным улицам практически во всех новеньких городках нового штата под зажигательные речи мэров. Старые добрые парады, бело-сине-красные флаги, хот-доги, лимонад, сарсапарель:[134] День независимости, Четвертое июля в местном варианте — в разгар зимы.

— Вас, конечно, мы поучаствовать во всем этом не приглашаем, — жизнерадостно пояснил он Сьюзен и Джеффри. — У вас, к сожалению, закончились визы.

Затем Мэнсон вручил им чеки. Сьюзен он сказал:

— Хотя с вами лично мы не заключали какого-либо соглашения, как с вашим братом, но я нахожу справедливым оплатить ваши труды.

— Плата за молчание, — съязвила Сьюзен. — Взятка.

— Ничего, — живо возразил Мэнсон. — Эти деньги тратить так же приятно, как любые другие. Может быть, даже еще приятнее.

— Надеюсь, юная мисс Льюис также получила компенсацию и за молчание, и за то, что ей пришлось вытерпеть?