Особый склад ума

Диана услышала стрельбу, и ее охватил ужас. Но тишина, последовавшая за выстрелами, была еще страшней. Она вскочила и побежала что было мочи по темному лесу к ярко освещенному дому. Казалось, каждая ветка, каждая колючка, каждая плеть плюща, встречающиеся ей на пути, старались ее задержать. Диана споткнулась, едва не упала, но устояла на ногах и снова побежала, стараясь не думать о том, что могло произойти в доме. Не останавливаясь, она достала револьвер, который дала ей дочь, и сняла его с предохранителя.

Добежав до края освещенной лужайки, она остановилась.

Дальше — сплошная стена тишины. Она стояла, вдыхая холодный воздух, и не двигалась.

Питер Куртен посмотрел туда, где находились двое его детей и несчастная Кимберли, дрожавшая и захлебывавшаяся рыданиями. Его глаза встретились с глазами Сьюзен, и он кивнул ей.

— Что ж, я ошибся, — медленно произнес он. — Значит, киллером должна была стать твоя сестра, Джеффри.

Сьюзен, внезапно ослабев от боли и пережитого напряжения, снова подняла револьвер.

— Ты убьешь меня? — спросил отец.

Она бросила револьвер на пол, и тот упал на пластиковое покрытие с глухим стуком.

— В шахматах, — медленно сказала она, — именно королева является главной фигурой и предпринимает наиболее решительные действия.

Куртен кивнул.

— Туше́! — весело произнес он, а потом добавил: — Ты, пожалуй, справилась бы с тем парнем в туалете и без моей помощи. Я недооценил твои способности.

После этих слов он прицелился.

В это мгновение Джеффри вдруг понял, что пришел наконец его черед, пусть без пистолета или ножа. Он вдруг понял, как остановить этого человека.

Джеффри улыбнулся. Несмотря на боль. Вдруг. Неожиданно. И посмотрел на отца таким взглядом, что тот замер.

— Ты проиграл, — заявил Джеффри.

— Проиграл? — удивился отец. — С чего бы это?

— Ты умеешь считать? — резким тоном спросил Джеффри. — Умеешь?

— Считать?

— Скажи, отец, ты уверен, что в твоем пистолете осталось три патрона? Потому что если нет — ты умрешь. Ты умрешь в этой комнате, предназначенной тобой для смерти. Ты меня удивляешь. Когда ты ее оборудовал, не приходило ли тебе в голову, что она может оказаться не только для чужой смерти, но и для твоей? Ты ведь такой предусмотрительный!

Куртен продолжал колебаться.

Джеффри увидел, что находится на правильном пути, и продолжил, почти смеясь:

— Можешь ли ты сказать точно, сколько раз твоя жена и сообщница выстрелила из этого пистолета? И вообще, сколько патронов в его обойме? Семь? Девять? Мне думается, что семь. И потом, этот пистолет ведь принадлежал ей. Ты уверен, что достаточно хорошо с ним знаком? Ты не помнишь, была ли у нее привычка иметь в патроннике восьмой патрон? Осмотрись-ка по сторонам и посчитай дырки от пуль на стенах. Кстати, Сьюзен ранена, так что присмотрись к ней и посчитай, сколько раз. Так сколько же раз выстрелила твоя милая женушка, пока Сьюзен не попала ей в лоб?

Куртен пожал плечами:

— Какая разница?

— Очень даже большая, — ответил Джеффри. — Потому что правила игры, похоже, изменились. Ты не заметил?

Отец медлил с ответом, и Джеффри показал ему взглядом на «узи» с полным магазином, под боком у Сьюзен. Кимберли Льюис тоже посмотрела на автомат. Но они не успеют и пошевелиться, как отец откроет огонь.

— Думаю, ты хорошо знаком с оружием подобного рода, — продолжил Джеффри, заставляя свой голос звучать холодно и непринужденно, будто был совершенно уверен в своих словах. — Проще этого оружия не сыскать. Нажимаешь на спусковой крючок, и автомат сам разносит в пух и прах все, что перед ним. Такой же неразборчивый убийца, как и ты. Знай себе поливай, даже не нужно целиться. Просто берешь автомат в руки и водишь из стороны в сторону. Делает из людей решето. Бьет наповал. — Он посмотрел на Кимберли, надеясь, что та поняла инструкцию.

— Это мне известно, — отозвался Куртен, и в его голосе прозвучали нотки гнева. — Но я что-то все-таки не возьму в толк, каким образом…

— Собственно, выбирать тебе, — перебил его Джеффри. — Первый вопрос, на который тебе предстоит ответить, таков: успею ли я убить всех? Потому что, если мне не хватит пуль, меня тут же убьют. И подумай, кто это сделает, отец. Застрелишь меня, останется Сьюзен, которая, как ты только что мог заметить, умеет попадать в цель. Застрелишь нас двоих, это сделает малышка Кимберли, которая поднимет с полу автомат и отправит тебя на тот свет. Ну не бесславный ли будет конец для такого великого человека? Погибнуть от руки перепуганной малолетки! Ты попадешь в ад под дружный хохот всех, кто будет там тебя встречать. Впрочем, я уже слышу, как они над тобой потешаются, смеясь тебе прямо в лицо. Так что, отец, выбор за тобой. Кого убить первым? Хотя нет никакой гарантии, что тебе вообще удастся выстрелить. Остался ли у тебя там хоть один патрон? Впрочем, один-то, может, и есть. Не разумнее ли приберечь его для себя?

Джеффри, Сьюзен и Кимберли замерли в ожидании ответа.

— Блефуешь, — сказал отец.

— Есть лишь один способ проверить, так это или нет. Надеюсь, ты помнишь, у кого были две восьмерки и два туза?[129] Покопайся в памяти, ведь ты же историк.