ОстанкиНО

А тот провинциальное Туапсе предпочел праздничному застолью.

Через несколько дней кубанского рандеву по гальке пляжа на него вышли старые знакомые. Цыганка с девчушкой Тамарой, с обезьянкой Микки.

– Погадать, добрый человек? – спросила цыганка.

– Ужа гадали, – ухмыльнулся Платон. – Вот вам еще сотня баксов за те очки. Помните?

Тамарочка замахала смуглыми ручонками:

– Не надо! У нас есть очки еще лучше. Покажи, Микки!

Шимпанзе сняла со спины солнцезащитные очки.

Платон накинул их и обалдел.

Весь народ, недавно еще столь отталкивающий даже на простой, без очков взгляд, стал удивительно мил и приятен.

Платон вспомнил о предложении войти в Кремлевскую администрацию. Он отказался, но все еще можно исправить.

С таким очками он будет жутко полезным кадром.

– Беру! – гортанно сказал Платон.

Обезьянка же Микки вдруг содрала очки с его носа и размозжила их в мелкие брызги о ближний валун.

«Не судьба! – огорчился Платон и срочно нырнул в чистейшую, холодеющую к осени, морскую воду. – А за цыганами надо бы проследить. Где они такой товар отыскивают?»

– Нашим агентам, Сергей Сергеевич, такие бы очки не помешали.

– Наши агенты и без очков правду видят… Довольно слов! Займись колдунами и гадалками на ТВ. У них же в российском ящике какой-то шабаш.

Компромат № 16

Разгоняя облака

1.

Когда муж бросил, в ней проснулся диковинный дар. За пару минут взглядом разгоняла любые облака. Или глянет человеку вслед, а тот валится с ног. Улыбнется парню, у бедолаги начинается буйное расстройство желудка.

Муж бросил ее беременной, и это потрясение колдовским образом, видимо, поменяло кровь. Лейли стала почти сверхчеловеком. Не сразу поверилось.

Лейли продолжала тупо тянуть лямку в заурядной школе. Проверять тетрадки. Карябать по доске мелом. Потом всполохнулась. Довольно жить на жалкие крохи! Даёшь салон магии! И в нём она будет хозяйкой.

Сказано сделано. Арендовала уютный закуточек на ВВЦ. Накупила зеркальных шаров, белых свечей на удачу, черных на проклятие, порошка из толченых жаб и стала торговать.

Дело пошло! За день порой зарабатывала столько, сколько в школе за четверть.

Конечно, приоделась. Починила зубы. Сделала в квартире евроремонт. В Серебряном бору присмотрела милую дачку.

Жизнь налаживалась! Крохотная дочурка, Юленька, гулькала и пыталась произнести первые слова. С лоджии, как на ладони, был виден сосновый лес. По небу плыли кудрявые облака, которые Лейли иногда скуки ради разгоняла взглядом.

Казалось, всё хорошо. Но душа вдруг страстно захотело чего-то другого. Чего же?

Потом озарило – месть!

Нет, не мужу, который посмел её бросить, переваливающуюся, как утка. А всем мужикам. Всем гадам!

2.

Стратегия созрела не сразу.

Выручил интернет, сайты знакомств. Повесила свои объявления. 25 лет. Груди острые, как у козочки. Попка упругая, идеальной формы. Глаза лазоревые. Губы, жаждущие поцелуев, и не только…

Разместила объяву со своей озорной мордашкой и стала ждать поклёвки.

Пошёл косяк мужиков.

Лейли завела толстую тетрадку с атласными листами, стала учительским каллиграфическим почерком записывать параметры потенциальных кандидатов.

Зорро вышел на тропу войны!

Остановилась на Ерофее Бабушкине. Уж больно был задиристый и самовлюбленный голос. Он и красавец, он и бизнесмен, он и богач. У него и рекордно длинный член. (Фото прилагалось). Он и знаток японской кухни. Ярый сторонник оральных ласк. И пр. и пр.

Словом, одно совершенство. Мачо! Таков сукин сын!

Договорились о прогулке по парку Кусково.

Лейли жила недалеко.

Посетят «обитель приятностей» грот, царскую оранжерею, покормят белок с руки.

Ерофей оказался низкорослым, широкоплечим, лысеющим мужичком. Передний бампер его белого Мерседеса был слегка помят. На лобовом стекле трещины, словно паук свил стеклянную паутину.

– Ну, чего? – приветствовал он Лейли и сразу же попытался похлопать по её крутой попке.

– После, дорогой, после! – увернулась Лейли. – Дай мне к тебе привыкнуть.

В дворцовом парке оказалось даже лучше, чем ожидалось. Звенели колокола. Десяток белоснежных невест ходили под ручку с черными, как жуки, женихами.

Суббота. День свадеб…

Рассматривали в гроте немецкий фаянс 18-го века. Вкушали спелую землянику подле оранжереи царицы Елизаветы. Искали грибы. Но нашли лишь поганки.

– Ну, доставь мне маленькое удовольствие, – то и дело гундосил Ерофей. – Поласкай меня губками.

Брюки у мужика в промежности распухли.

Лейли слабо улыбалась, накапливая злость.

Вспоминала себя, брошенную с семимесячным животом. Кусала губы.

Когда же Ерофей прислонил её к кряжистому дубу, замшелому, густо гудящему листвой, сорвал с неё ажурные красные трусики, свистнув молнией ширинки, достал свой кривой, распухший член, Лейли со всей ненавистью взглянула ему в лицо.

Ерофея перекособочило.

Потом он завинтился винтом и через пару минут превратился в поганку, большую, со зловеще голубоватой шляпкой.

Лейли занесла над ней свой острый сапожок, хотела раздавить гадину, но потом вдруг передумала.

Пусть похотливый козёл поживет в таком обличье.

Теперь он никому не опасен.

Разве только какому глупому грибнику.

3.