Остатки былой роскоши

Взревел мотор, заглушая фатальный голос. Матвей Фомич мчался с бешеной скоростью, глядя в боковое зеркало и зеркало заднего вида. Но Рощин не бежал за машиной, как показывают в фильмах ужаса, лишь светил сзади фарами чей-то автомобиль. В городе Хрусталев пригасил скорость, аккуратно останавливался на светофорах, соображая, зачем же к нему приходил Рощин? Может, хотел сказать, что простил? Ведь Матвей Фомич переступил через себя, сознался в скверных деяниях, искренне покаялся.

– Какой я наивный, – стукнул себя по лбу Хрусталев. – Он же тогда сказал: «Уничтожу». Убить меня хотел, как Фоменко. А я не дался.

По широкой и освещенной улице он ехал спокойно, мечтая поскорее укрыться в доме. Там все же жена, не посмеет при ней Рощин уничтожить его. Вот еще один светофор, скорость Матвей Фомич совсем сбавил, сворачивая на перпендикулярную улицу, на которой стоит его дом. Заметил человека на пешеходной части.

– О боже! – воскликнул. – Переместился!

Это был Рощин. Ким махнул рукой: мол, остановись. Ужас охватил Хрусталева до такой степени, что он рванул с места, не отдавая отчета своим действиям. Едва не сбил женщину, она вовремя отпрыгнула. Машина несколько раз вильнула, потом прежняя скорость понесла ее по прямой дороге. Хрусталев с силой сжимал руль – свое спасение – и постоянно оглядывался назад. Рощин растаял в темноте, не возникал ни впереди, ни сзади, ни с боков. Хрусталев расхохотался, ведь он снова убежал от призрака. А что, и от покойника, оказывается, можно убежать!

И не заметил «КамАЗ», выезжающий из-за угла. Матвей Фомич в это время смотрел назад. Успел лишь увидеть перед глазами махину, но не успел даже понять, что это такое, и нажать на тормоза. Смерть наступила мгновенно.

Степа дремал в автомобиле у белого дома. Толик и Яна разгадывали кроссворд. Изредка Толик оборачивался назад, но Степа вроде бы спал крепко. Стоило водителю сказать тихонечко, шепотом:

– Объект вышел на улицу, – как Степа мигом уставился на парадный вход в белый дом. Толик поразился: – Я думал, ты спишь.

– Кто спит? – иронично протянул Степа. – Я думаю. А думаю я всегда с закрытыми глазами, так сосредоточиваться лучше.

– Точно, – подтвердила Яна, рисуя в клетках буквы. – Думает он с закрытыми глазами, а спит с открытыми. Я сама видела. Что такое «Мьянма»?

– Всякий имеет право думать и спать, как ему нравится, – отрезал Степа. – И вот что я подумал. Фоменко застрелился; Медведкин в больнице тоже на грани, так сказать; Хрусталев заболел, говорят, серьезно; Бражник на нарах. Осталось трое. И они не выходят из кабинетов. Возможно, совещаются. Вон в окнах Сабельникова горит свет, а у Туркиной и Ежова не горит. Да, там они, у Сабельникова. О чем, интересно, совещаются?

– Что тут думать, – сказала Яна, – наверняка о том, как этого Рощина отловить и назад в гроб засунуть. А что значит «Сухая старица»?

– Правильно, они об этом мечтают, – подтвердил Степа. – Но не хочет он ловиться, что же делать? А ряды обреченных редеют. Следовательно, Рощину удается план мести. По идее, они должны что-то предпринять, сделать ответный шаг.

– Я бы на его месте этих тварей прикончил... – сказал Толик. – Между прочим, у меня тоже деньги в «Шансе» сгорели. Вот пусть и они узнают, каково терять бабки.

– Вот этого не надо, – зевнул Степа. – Не надо обсуждать преступные идеи.

Зазвонил мобильник. Степа послушал, молча отключил телефон.

– Чего такое? – не спускал с него глаз Толик.

– Сорок минут назад Хрусталев погиб в автокатастрофе. Врезался в «КамАЗ» на полном ходу. Разбился в лепешку. С места происшествия позвонили жене, жена позвонила Сабельникову, Сабельников – Куликовскому, тот – мне. В белом доме идет тройственный психоз. Значит, ситуация обострилась, в живых нет уже двоих.

– А почему ты его не арестуешь? – спросила Яна.

– Кого? – поднял брови Степа.

– Рощина.

– Яночка, я не могу арестовать привидение. Ты же сама рассказывала, как твоя знакомая видела гуляющие трупы.

– Все ты переврал. Вот так и рождаются сплетни, – надулась Яна. – Мы же втроем видели Рощина. Арестуй его, и пойдем домой отдыхать.

– Как у тебя все просто. Должен сказать, что за Рощиным, или его двойником, или его призраком сейчас охотится вся милиция. Не беспокойся, его арестуют и в гроб засунут, как ты предлагала. Я же не имею пока на него компромата. Не он же направил машину с Хрусталевым на «КамАЗ» и влепил пулю в лоб Фоменко. Кстати, они это сами. Они вообще много чего делают незаконного. Поэтому я слежу день и ночь за потерпевшими, чтоб не натворили глупостей. Ждем, когда троица выползет.

– Было бы логичней следить за Рощиным и Иволгиным, – не унималась Яна.

– Отстань, – промямлил Степа. – Мне лучше знать, за кем следить.

– А если эти в разные стороны поедут? – буркнула она.

– Не думаю. Они сейчас будут держаться монолитом. А если поедут в разные стороны, значит, разделимся на три группы и проследим, куда каждый подался. Все, дайте подумать еще, а вы следите. Они должны скоро выползти, вон свет в кабинетах гаснет. Труженики администрации домой торопятся. Значит, и «наши» скоро выйдут.