Осторожно! Играет «Аквариум»!

«Почти все свободное время мы проводили на примате, – вспоминает Джордж. – Иногда, конечно, бывали и где-то еще, только никуда больше особенно-то и не хотелось. Настало время веселых, сладких, в чем-то идиотических и очень нужных нам экспериментов. Или видимости экспериментов. Ведь «Аквариум» тогда только начинался. В период заселения «Аквариума» на примат мы с Бобом разработали основные положения Теории Всеобщих Явлений. Как давно уже известно, ТВЯ «представляет собой теорию, систематизирующую и объясняющую все факты жизни на основе их внутренней взаимоцелесообразности». Ну а родилась эта воистину универсальная теория на стыке «восточнолеруанского концептуалитизма, примитивного бретонизма и средненародного мифотворчества и представляет из себя строго научный фундамент для центральных логических построений». Основной материал ТВЯ содержится в двух статьях и двух теоремах. Центральное место занимает «Теорема о птице, сжегшей землю». Она доказывается двумя постулатами. Первый – «Три равно восьми», а второй – это 2-й постулат Хамармера: «Хай-хед – это высокая шляпа о двух плоскостях».

Ударную установку мы купили у группы «Санкт-Петербург». Володя Рекшан и его группа базировались тогда в помещении какой-то научно-исследовательской конторы на Суворовском, мы с Бобом туда подъехали и за триста рублей приобрели целую (пусть и немножко старенькую ударную «кухню»), на которой прежде играл доблестный «санктовский» Коля Корзинин. В дальнейшем она неплохо послужила «Аквариуму».

Джордж уже не помнит, играл ли он именно на этой установке на первом выступлении «Аквариума», которое происходило в крошечном ресторане «Трюм» на Крестовском острове. Это была чья-то свадьба. Трудно вообще-то придумать группу более не подходящую для игры на свадьбе, но свадебный народ все равно отчего-то вовсю веселился. Джорджу кажется, что «Аквариум» получил за эту игру пятьдесят рублей, не меньше. Совсем недурственно для тех времен. Ну а ежели уж рассуждать по большому счету, то и на Страшном Суде никому не пожелаешь свадьбу, на которой станет играть «Аквариум» того периода, когда он только начинался…

«Через несколько лет ее у меня украли. Жалко, – продолжает вспоминать Джордж о своей старой ударной установке. – Но к этому моменту она мне была не очень-то нужна, все свои силы я тогда отдавал театру под руководством Эрика Горошевского, а в группе по имени «Аквариум» уже не играл».

Потом вскоре «Аквариум» снова играл на свадьбе. На этот раз в «Англетере». Качество исполнения оставалось примерно на том же уровне, но зато прибавились ощущения некоторой самодостаточности и причастности к чему-то, и пусть мелкой, но все же самореализованности.

А вот с Эдмундом Шклярским («Эдмундо» – так, кулуарно, отчего-то иногда называл его Боб) отношения у «Аквариума» не сложились. Да это и естественно, ведь «Эдмундо» уже с ранних лет шел по своей собственной дороге. Даже тогда, когда Боб и Джордж приехали к нему домой на Гражданский проспект, он, подыгрывая себе на маленьком коричневом пианино, спел несколько своих песен. Джорджу кажется, что уже тогда Эдмунд исполнил песню про великана, которая потом вошла в репертуар «Пикника». Немногочисленные совместные репетиции с «Аквариумом» не дали никакого результата. И не могли дать. И это есть самый главный положительный результат честной, наивной, иллюзорной, только никому не нужной попытки внедрения Эдмунда в «Аквариум». Которая, к счастью, ничем не закончилась. Ведь самое главное для каждого из нас, чем бы мы не занимались, – это вовремя пойти по своей дороге. «Аквариум» тогда только начинался.

Боб побывал в «Сайгоне» раньше Джорджа. Потом они поехали туда вместе. Но это были еще цветочки, сайгонские ягодки созрели попозже. Параллельно в городе было еще несколько кофеен, в которых тоже собирались любители легкого неформального общения. Это были «Рим», «Ольстер», «Эльф», «Орбита». Кафе-автомат на углу Рубинштейна и Невского назывался «Ханой», или «Гастрит». «Аквариум» и его компания в поисках своего частного уголка нашли небольшую кафешку на углу Литейного проспекта и улицы Некрасова. Назвали этот оазис «Abbey Road». Некоторое время там, в «Аббатской дороге», принципиально собиралась вся аквариумная компания, это была попытка мелкой оппозиции «Сайгону». Только в результате «Сайгон» все равно победил. Неудивительно. Неподалеку от «Аббатской дороги» был большой двор с садом, отчего-то он именовался «Пале-рояль». Однако самым популярным садом для аквариумной компании был Строг. Строгановский садик на Невском, возле Мойки.

«Аквариум» тогда еще только-только начинался.