Осторожно, меняем судьбы!

Егор налил ей еще вина, спросил, что она думает о коллегах – сотрудниках «Четверга». Ая усмехнулась – представить более разношерстный коллектив просто невозможно. Все исключительно своеобразные. При этом антипатий у нее ни к кому не возникло, за исключением бородатого придурка. Вот уж, кажется, законченный болван! А с остальными она сработается.

– Сумароков и впрямь идиот, – согласился Егор, – хотя вопрос про психологическую помощь он задал правильный. Если честно, я и сам не понимаю, какой смысл в нашем агентстве и можно ли в принципе помочь взрослому сложившемуся человеку разрешить его «психологические проблемы».

– Иногда можно, иногда нельзя, но в любом случае надо пытаться. Главное, нужно понять, почему человек выбирает несчастье, – вздохнула Ая.

Егор вскинул бровь:

– Выбирает несчастье?

– Да, зачастую это именно выбор. По тем или иным причинам человек хочет быть несчастным. Порой сознательно, порой неосознанно.

– А… ты? – осторожно спросил Егор. – Твой выбор?

Ая съежилась. Высокая, уверенная в себе, блистательная женщина вмиг переменилась – превратилась в худенького, сжавшегося в туго закрученную пружину боли и страха подростка.

Оба молчали. Ая догадывалась, о чем думает Егор: почему она, психолог по образованию, зная, как преодолевать те или иные психологические проблемы, не пользуется своими знаниями на практике, для себя? Она вздохнула – разве это можно объяснить? Действительно, когда-то она стала психологом, чтобы помочь прежде всего себе; она изучала стрессовую психологию, долго работала на кафедре и, кажется, сделала все возможное, чтобы стать первоклассным специалистом, но, как выяснилось, помочь другим ей куда легче, нежели себе самой.

«Да что с ней такое? – изумился Егор. – Ее что-то угнетает, заставляет страдать. Она, конечно, сильная, но временами ей, видимо, недостает сил. Неужели смерть матери так повлияла на нее? Да нет, там, вероятно, было что-то еще… Удивительно: такая красивая и такая несчастная. Стоп! Егор осекся: он не должен принимать ее историю близко к сердцу. Разумеется, Ая ему нравится, да что там – она его волнует, будоражит его воображение, но он не должен влюбляться в нее. В конце концов, самое главное для него – его творчество, его книги. И образ этой женщины он сможет использовать в своем главном романе, лишь сохранив авторскую бесстрастность.

Егор перевел взгляд на притихшую Аю:

– Эй, о чем думаешь?

– О том, что все мы в какой-то степени клиенты некого странного агентства, и безумные криэйторы сочиняют для нас, неизвестно с какой целью, безумные ролевые игры, – невесело улыбнулась Ая. – Как ты думаешь, можно перекодировать свою судьбу? Переписать ее, переломить?

– Ну, это сложный вопрос, – развел руками Егор и, вспомнив Тинины теории об управлении вселенной, добавил: – Впрочем, иные чудаки считают, что возможно. И все же, как ты думаешь, по какому признаку нас всех отобрали для работы в агентстве?

– Это же очевидно. От каждого из нас веет несчастьем за версту. Мы все – неудачники.

Когда Ая ушла на кухню за еще одной бутылкой вина, Егор прошелся по гостиной, надеясь найти здесь какие-то милые пустяки: фотографии в рамочках, безвкусные статуэтки котиков и прочих зверушек, вазочки, картинки, господи, ну хоть что-то теплое, индивидуальное – в конце концов, здесь живет молодая женщина! Но ничего такого не было. Метры стерильного, выхолощенного пространства – дорого, стильно, безжизненно. Хотя… Один предмет все-таки привлек внимание Егора.

Когда Ая вернулась, Егор кивнул на гравюру Дюрера:

– В доме владельца агентства была такая же?

– Да. И это не единственная странность, которую я заметила за последние дни. Знаешь, что, как мне кажется, товарищ Четверг хотел сказать этим знаком-сообщением? Что он может видеть нас, слышать, наблюдать за нами не только в агентстве, но и всегда. Даже у нас дома.

Последнюю фразу Ая произнесла спокойно, но прозвучало все равно жутковато. Егор почувствовал, как в горле у него пересохло, и невольно оглянулся.

Подметив его непроизвольную реакцию, Ая усмехнулась:

– Что, неприятно?

– Подожди, но это что же… – запнулся Егор. – Ты хочешь сказать, что он сейчас слышит наш разговор?

– Возможно, и так. Не знаю. Но буду знать – не сомневайся.

* * *

К ночи разыгрался страшный ветер. Проводив Егора, Ая собиралась на сон грядущий почитать роман «Человек, который был Четвергом» (когда-то издававшийся под названием «Ночной кошмар»), но или она так устала от переживаний сегодняшнего дня, или они с Егором выпили слишком много вина, но, прочитав пару страниц, она выронила книгу из рук и заснула.

Ей снилось, что она снова маленькая девочка, ей десять лет, она в том самом доме. Февральский ветреный вечер, на улице идет снег. В окна светит луна, ветер завывает так сильно, что с ревом бьет в оконные рамы. Ее мать Дина у себя в спальне смотрит телевизор, Ая в своей комнате пытается читать украденную ею у Дины книгу Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Но чтение сегодня не идет, Ая откладывает книгу.