Осторожно, меняем судьбы!

«А, ну, конечно, – усмехнулась Ая, – у нашего бородатого красавчика ведь есть целая философская теория о том, что жить надо не парясь».

– Ну, это довольно примитивное изложение моей теории, – почесал голову Данила, услышав ее ироническое определение. – Хотя в целом, если свести суть к одной фразе, выйдет именно так. Если же расписать по пунктам, то я придерживаюсь нескольких жизненных принципов. Принцип первый: беспокоиться о чем-либо, то есть загоняться по любому поводу, бессмысленно, потому что твой загон, даже самый сильный, не решит ни одну проблему. Кстати, предлагаю выпить за экзистенциальную беспечность! Держи коктейль!

Коктейль, сперва показавшийся Ае безобидным, был неожиданно забористым, после него в голове что-то стало постукивать в ритм оглушительной клубной музыке. Еще коктейль, заботливо поднесенный Данилой, и постукивание сменилось на яркие вспышки и фейерверки. «Надо же какой интересный психологический и визуальный эффект!» – удивилась Ая.

Второй пункт собственной философской системы Данила изложил Ае, когда они вышли из клуба на улицу. «Согласись, что большая часть проблем, которые мы считаем важными, на самом деле таковыми не являются, на них надо просто забить, и они решатся сами собой». Ая усмехнулась: какая красивая, стройная теория! Ай, молодец! Данила пытался рассказать ей и про другие свои принципы, но Ая, рискуя показаться невежливой, уже не могла и даже не старалась в них вникнуть. Увы, она была пьяна. Когда Данила, в отличие от нее не пивший коктейли, предложил ей сесть на байк, чтобы поехать домой, Ая уточнила, на каком именно байке они поедут – мотоцикл Сумарокова в ее глазах странным образом раздваивался.

Поняв серьезность ситуации, Данила присвистнул:

– Да ты набралась, матушка!

Ая смущенно кивнула: да, пожалуй, с алкоголем она сегодня немного перебрала. Она понимала, что если бы ей сейчас, к примеру, предложили пострелять из лука, то она бы даже не смогла натянуть тетиву. Ой, да она бы и до дома не смогла дойти…

Данила буквально тащил Аю на себе и всю дорогу до ее дома болтал какую-то ерунду. Услышав от него, что в пьяном состоянии она, пожалуй, даже похожа на человека – нормального человека с пороками и недостатками, а не на усовершенствованного робота, Ая простонала:

– Заткнись!

…Данила помог Ае открыть квартиру, снял с нее сапоги и пальто, завел ее в гостиную и уложил на диван. Оглядевшись, он присвистнул:

– Шикарно живете, гражданка!

Ая промолчала – ее мутило, а в голове по-прежнему взрывались фейерверки. На всякий случай, чтобы не обидеть женщину, Данила спросил, не хочет ли она предаться разврату.

Ая коротко сказала:

– Отвали.

Данила кивнул:

– Понял.

И ушел. Ая провалилась в сон, похожий на обморок.

Проснувшись утром и с трудом преодолевая головную боль, вспомнив свои вчерашние похождения, Ая ужаснулась: хороша же она была, да еще продемонстрировала слабость в присутствии постороннего человека! А, между прочим, как показывал ее опыт, стоит нам только показать кому-то свою слабость, как этим тут же воспользуются.

Так и случилось. В этот же день к ней в кабинет приперся радостный – улыбка до горизонта – Сумароков, очевидно решивший, что вчерашний вечер дает ему право на любую фамильярность. Данила подмигнул ей и спросил, как она себя чувствует «после вчерашнего».

Ая внутренне застонала: какой у него громкий и развязный тон (слова входили в распухшую от боли голову, словно раскаленные гвозди)! И быстро, на то она и Ая Кайгородская, поставила его на место:

– Когда входите ко мне в кабинет, господин Сумароков, пожалуйста, стучите! У вас есть что-то по работе? Обсуждать другие темы у меня нет ни времени, ни желания.

Лицо Данилы вытянулось – такого он, признаться, не ожидал! Кайгородская снова превратилась в робота и ни за что ни про что вылила ему за шкирку ушат ледяной воды. Вот спасибо!

– Я вообще-то по личному вопросу, – выдавил Данила.

– Данила, давай определимся раз и навсегда, – угрюмо сказала Ая, – я благодарна тебе за прошлый вечер, ты, без преувеличения, вчера меня спас. Но продолжения в том же духе не будет. Мы – коллеги и не выходим за рамки служебных отношений. Не катаемся на байках, не надираемся вместе в клубах и держимся друг от друга на безопасном расстоянии, это понятно?

С минуту Данила удивленно смотрел на Аю, потом усмехнулся:

– Понятно. Вот теперь все действительно понятно. А я думал, что вчера ты была настоящая!

Он развернулся и вышел из ее кабинета.

– Привет сиреневой шубе! – вдогонку бросила Ая.

* * *

На душе у Аи скребли черные кошки – к обычным тридцати трем теперь добавилась еще одна. Ая сознавала, что вчера была слишком резка с Егором; он, конечно, поступил непозволительно, но, в конце концов, если принять во внимание, что он хотел ей помочь…

Она уже было подумывала зайти в соседний кабинет, где сидел Егор, чтобы объявить перемирие, но Егор пришел сам. Нерешительно остановившись на пороге, он робко спросил:

– Можно войти?

Ая кивнула:

– Можно. Давай так: о том, что делать можно, а чего нельзя – мы поговорим. Заключим, так сказать, дружеское соглашение.

Егор вздохнул: