Осторожно! Работает госпожа попаданка

— Я не понимаю, зачем господин Таур тебя нанял? — набросилась на меня девушка, как только я присела к ней за стол. — Я бы сама со всем прекрасно справилась!

— Ну прости, дорогая, — миролюбиво, сверкнув улыбкой, ответила я на претензию, — я не виновата, что мужчин Нижнего тянет на потухших. Мне вот они все даром не нужны.

Зная, на что именно она обижается, я решила сделать нашу конкуренцию основным козырем.

— Врёшь! — ожидаемо не поверила Самирка.

— Ничего подобного. В моем сердце живёт только один мужчина, и он остался в Верхнем, — вложив в голос максимальную тоску сообщила я будущей сообщнице, — я бы все отдала, чтобы попасть туда снова и хоть разок увидеть Сиятельного Андора.

Глаза Самирки заискрились злорадным блеском, и кривая ухмылка намертво приклеилась к губам:

— Ха-ха, и не мечтай! Потухшим вход в «Светлый путник» заказан, — с удовольствием разрушила мои липовые мечты о рубине королева неудачников в сердечных делах.

— Я знаю! И уже готовлюсь к тому, что придётся принять ухаживания Рима, он, если приглядеться, неплохой парень… — приглушила я её радость, притворно вздохнув.

Самира мигом сошла с лица:

— Стерва! — выплюнула она зло.

— Ну а что делать? Приходится ею быть, — согласилась я, нисколечко не обидевшись. — Вот если бы ты согласилась поменяться со мной местами на переговорах — наверняка же тебя взяли в состав делегации. Тогда я бы исчезла из его, да и вообще из ваших жизней навсегда.

— Ты ещё и ненормальная! — сделала в общем-то верное заключение помощница Рима, но всё же мои слова пустили в её мыслительной деятельности нужные ростки. Самирка разговор не свернула. — Я же говорю, что тебя в «путник» не пропустят. На подъем включают проверочный артефакт, и перемещение потухших невозможно.

— А если я найду способ его обойти, поменяешься? — тоном заправского заговорщика спросила я, нагнувшись над столом, чтобы стать к ней ближе.

— С радостью! — сообщила она, так же нагнувшись, что наши лбы соприкоснулись. — Только мне это чем поможет? Тебя всё равно вернут обратно, как только разоблачат.

А я в момент нашего соприкосновения отчётливо увидела «мечту» одноклассницы. Она представляла, как сдаёт меня властям, и служители порядка уводят униженную соперницу под белы рученьки с вокзала, а Рим Таур провожает нашу процессию крайне неодобрительным взглядом. О том, что Самира Туве может меня попросту сдать, я утром думала.

— Только не вздумай меня предать, дорогая, себе же хуже сделаешь, — шепнула я «подружке», и та, нахмурившись, отпрянула.

— Я и не собиралась! — соврала она, не моргнув глазом. — Впрочем, я вообще не верю в твою затею. Даже если бы «Маску иллюзорника» не уничтожили, откуда у тебя деньги на контрабандный редчайший артефакт?

Вот тут я впервые задумалась о том, что, возможно, Бергамот и правда мог бы сделать меня Самирой. В «конце туннеля» забрезжил свет. Я красочно представила, как Малин живёт в нашем доме, но быстро прогнала изображение входящего в кухню в одних трусах растрёпанного и сонного инспектора.

— Хорошо, что не собиралась. Потому что инспектор Рут — мой близкий друг ещё со времен Верхнего, — выложила я козырь. — Я знаю, как перед ним оправдаться, и за попытку проникновения в «путник» мне ничего не будет, а вот если меня разоблачат уже в Верхнем… там сложнее, конечно, — покинула я идейку, которая гарантированно удержит Самирку от стукачества, пока я не окажусь в Верхнем, — Да и тогда мне ничего не сделают, просто спустят обратно. И не достанутся тебе мои платья, которые я собиралась завещать…

— А что ты вообще собралась делать? — возбуждённо перебила меня одноклассница.

Ну вот! Настал ключевой момент беседы, который или окончательно убедит госпожу Туве в том, что мне нужно помочь, или заставит меня придумывать план «В».

— Ох, Самира, я хочу увидеть Андора, а потом броситься в тёмный источник. Без него мне жизнь не мила! Уйду к мрачным тварям…

Самиркина челюсть отвалилась, грозясь пробить столешницу, и я испугалась, что перегнула палку.

Глава 25

— Видишь, Эви, я на все ради тебя иду! Даже тварюшке твоей живот чешу, а ты по-прежнему отказываешься подложить на оппозиционной сходке Тауру в тарелку дохлого мохорога, — с притворной обидой заявил Малин, зарываясь пальцами в шерстку Бергамота.

Да, он действительно приходил к нам каждый вечер и гладил иллюзорника, чтобы якобы не дать моему питомцу помереть от истощения. Взамен Мал каждый раз требовал от меня в награду каких-нибудь пакостей для Рима. Шутил, само собой, а на деле сияющий таким образом меня планомерно очаровывал. Не знаю, зачем ему это было надо, но мы с ним вели взаимовыгодную игру.

А пришли мы к нынешнему положению вещей так.

После разговора с Самиркой, которая подобрала челюсть и все же моим предложением заинтересовалась, я решила пойти на поводу Мота и отдать ему на съедение Малина. Но только легальным способом.

— Мы объявим тебя больным! — поделилась я с питомцем своей идеей.

— И для бестолковой Фри? — очень своевременно уточнил Мот.